Дочь болотного царя. Сказка Ганса Христиана Андерсена
Принцессе вспомнился её отец, которого она так любила, и родная солнечная страна, где ей так хорошо жилось… Она пожалела птичку, развязала ленту и выпустила её на волю, к отцу.
Что же это была за лента? Видел её только аист. Той лентой был зелёный стебель, на конце которого качалась белая лилия, а в ней, как в колыбели, спала прелестная малютка, которую аист отнёс жене викинга.
Теперь малютка уже выросла, стала прекрасной девушкой, по имени Хельга. И вот она прискакала на белом коне к берегу Дикого болота, чтобы увидеть, наконец, свою родную мать, египетскую принцессу. Здесь она распрощалась с молодым пленником и, когда смолк цокот его копыт, склонилась над гладкой поверхностью болотного озера. Там, в глубине, она увидела египетскую принцессу.
— Неужели это моё отражение в водяном зеркале? — удивилась Хельга.
— Неужели это я? — удивилась её мать, египетская принцесса, увидев над водой лицо Хельги.
Они потянулись друг к другу, воды озера разомкнулись, мать и дочь встретились, чтобы никогда уже больше не расставаться, и крепко обнялись.
— Моё дитя, цветок сердца моего нежный лотос, весёлая птичка моя, — говорила мать, и слёзы счастья катились по её щекам.
А над ними кружил аист. Он быстро слетал к дому викинга, где на крыше в его гнезде хранились два лебединых оперенья, и теперь сбросил их матери и дочери. Они тут же накинули их на себя и поднялись в воздух белыми лебёдками.
— Вот теперь поговорим! — сказал аист. — Теперь мы поймём друг друга, хотя клювы у всех птиц разные, но язык-то общий. Какая удача, что всё случилось именно сегодня, завтра нас здесь уже бы не было. Мы с женой и наши птенцы этим утром улетаем на юг. Мы ведь тоже с нильских берегов, как и вы. Я так рад, что всё у вас кончилось благополучно. Моя жена всегда говорила, что принцесса выпутается из беды! Я очень, очень рад… Выходит, не зря мы с птенцами перенесли сюда из Египта лебединые
оперенья. Ведь это просто счастье, что мы ещё не улетели. Наша стая поднимется сегодня на рассвете. Мы полетим вперёд, а вы держитесь за нами, тогда не собьётесь с пути.
Только не отставайте!
— И я принесу на родину цветок сердца моего, нежный лотос, мою красавицу дочь! — сказала египетская принцесса. — Как всё неожиданно разрешилось…
— Я не могу лететь сразу, — сказала Хельга. — Сначала я должна повидать мою приёмную мать, жену викинга. Она была так добра ко мне, столько горя узнала она из-за меня и никогда ни словом меня не укорила. Нет, я не могу улететь, не простившись с нею.
— Это очень легко устроить, — сказал аист. — Нам всё равно надо слетать в замок викинга за моей женой и птенцами. Вот они удивятся-то! Особенно жена, она всегда говорила… — Но он не стал повторять, что говорила аистиха, а затрещал, защёлкал клювом и полетел вперёд, к замку викинга.
Там все спали глубоким сном. Жена викинга легла позже всех, страх и беспокойство не давали ей уснуть. Настала вот уже вторая ночь, как исчезла Хельга. Должно быть, это она помогла бежать молодому пленнику: в конюшне недоставало именно её коня. Что с нею сталось? И как ещё посмотрит на всё это сам викинг? От этих мыслей жена викинга долго не могла заснуть. То ей виделась Хельга — прекрасная, юная, но дикая и жестокая, то — тихая печальная жаба, которую она брала к себе на колени и гладила по безобразной голове. Но вдруг жаба захлопала перепончатыми лапами, и это были уже не лапы, а белые крылья, и, изогнув длинную, прекрасную шею, взмыла вверх белой лебедью.
Жена викинга проснулась с рассветом. На крыше замка и в самом деле слышалось хлопанье крыльев — то аисты собирались в свой обычный отлёт. Жена викинга встала и подошла к окну — ей хотелось ещё раз взглянуть на милых её сердцу аистов и пожелать им счастливого пути. Она распахнула ставни. Над двором и конюшнями летали сотни аистов, некоторые садились на крышу передохнуть. А перед самым окном, на краю колодца, в который так любила нырять Хельга, желая подразнить свою приёмную мать, сидели две лебёдки. Они не сводили глаз с окна жены викинга. Когда она растворила ставни, лебёдки захлопали крыльями и низко нагнули гибкие шеи, словно в поклоне.
Жена викинга вспомнила свой сон, и перед её глазами как живая встала Хельга — Хельга, обернувшаяся сначала гадкой жабой, а затем белой лебедью. Жена викинга протянула к ней руки, посылая воздушные поцелуи, словно прощаясь с нею.
Стаи аистов взвились вверх и, сделав круг над двором викинга, потянули на юг.
— Ну вот, приходится ждать этих лебёдок! — заворчала аистиха. — Если хотят лететь с нами, пусть не мешкают. Ждать мы не можем. Ведь мы летим стаей, все вместе. Так лететь куда пристойнее. Не то что зяблики или турухтаны: у них мужья летят сами по себе, а жёны с детьми отдельно. Просто позор! А лебеди-то, лебеди, посмотри, как неуклюже они летят!
— Всяк летит по-своему, — ответил аист. — Лебеди летят косой лентой, журавли — клином, а кулики — змейкой.
— Ах, не вспоминай, ради бога, о змейках! — испугалась аистиха. — Птенцам ещё захочется есть, а чем их тут накормишь?
— Что это там внизу, высокие горы? — спросила Хельга летевшую рядом с нею мать.
— Нет, это плывут под нами грозовые тучи, — отвечала дочери египетская принцесса.
— А там, в вышине, белые облака? — спросила Хельга.
— А это вечные снежные вершины! — ответила мать, и, перелетев через Альпы, они устремились к синеющему вдали Средиземному морю.
— Африка! Египет! — обрадовалась дочь нильских берегов, увидев сверху извилистую светло-жёлтую полосу своей родной земли.
Аисты тоже увидали берег и полетели быстрей.
— Вот уж запахло нильской тиной и прохладными лягушками! — сказала аистиха птенцам. — Ой, даже внутри защекотало. Скоро вы сами их отведаете. Такие мокренькие, скользкие! И познакомитесь со своими дальними родственниками — марабу, ибисами и журавлями. Они все нашего роду-племени, только не так хороши, как мы! А уж важничают! Особенно ибисы. Египтяне так носятся с ними, даже делают из них мумии, набивая им животы душистыми травами. По мне, так уж лучше бы живыми лягушками! Скоро вы сами узнаете, до чего это хорошо! Я так считаю: лучше побольше лягушек при жизни, чем слава и почёт после смерти. Разве я не права?
— Вот и аисты прилетели! — сказали обитатели царского дворца на нильском берегу.
В одном — из его открытых покоев на мягком ложе, устланном шкурой леопарда, лежал сам владыка. Смерть ещё не пришла к нему, но здоровья тоже не было. Он всё ждал с северного болота заветный цветок — лотос, который вернул бы ему силы и бодрость. Родные и приближённые не отходили от его постели.
Вдруг в покои владыки влетели две белые лебёдки, вернувшиеся в Египет вместе с аистами. Они сбросили с себя оперенье, и все увидели двух красавиц, похожих друг на друга, как две капли воды. То были египетская принцесса и её дочь Хельга. Мать подвела Хельгу к ложу больного: девушка, откинув назад длинные тёмные волосы, упала на колени и приникла к груди родного деда. И тут же кровь прилила к его щекам, глаза его заблестели от радости, жизнь вернулась к нему! Старец встал здоровым и помолодевшим, словно очнулся после долгого-долгого сна!
— С добрым утром! — сказали вместе мать и дочь, обнимая его.
Такая радость воцарилась во дворце! И у аистов тоже царило веселье, особенно их радовало, что еды было вдоволь, а уж лягушек и не счесть! Учёные во дворце спешили записать историю матери и дочери, чтобы донести до потомков загадку чудесного болотного цветка — лотоса, воскресившего больного владыку и принесшего с собою счастье и радость всей стране.
Аисты тоже поведали эту историю своим птенцам и другим аистам, но, конечно, по-своему и только тогда, когда все успели наесться досыта, не то им было бы не до чужих историй.
— Теперь и тебя отметят! — говорила аистиха мужу. — А то как же!
— К чему мне это? — отвечал аист. — Да и за что, собственно? Совсем не за что.
— Как это не за что? Ты потрудился тут больше всех. Если бы не ты и наши птенцы, принцессам, матери и дочери, вовек не видать бы Египта, а здешнему владыке исцеленная! Нет, тебя непременно отметят! Скорее всего, сделают доктором наук, и наши птенцы будут уже не простыми птенцами, а детьми доктора наук, а их птенцы — внуками доктора, понимаешь? На мой взгляд, ты вылитый египетский учёный доктор!
А придворные учёные и мудрецы продолжали развивать свою основную мысль, проливавшую свет, как они утверждали, на все события.
«Главное в жизни — любовь!» — эту основную свою мысль они толковали примерно так: «Египетская принцесса, (как солнечный луч, проникла во владения болотного царя, и от их встречи родился прекрасный цветок, цветок любви, цветок жизни и радости… » и всё в том же духе.
— Все их премудрые речи и толкования я всё равно не сумею тебе передать, — признался аист, когда вернулся к себе в гнездо. — Они говорили так красиво, пространно и мудрено, что их тут же повысили в чинах и роздали ордена.
— А ты что получил? — спросила аистиха. — Надеюсь, тебя-то не обошли? Кто-кто, а ты в этом деле главный. Учёные только и знают что рассуждать да строить догадки. Но погоди, про тебя тоже вспомнят…
И вспомнили.
Когда раннею весною аисты опять собрались в отлёт на север, Хельга сняла с безымянного пальца золотое кольцо, начертила на нём своё имя и повесила его на шею аисту.
— Отнеси его в дом на Дикое болото и передай жене викинга. Тогда она будет знать, что её приёмная дочь жива, здорова и помнит о ней. Счастливого пути!
«Тяжеленько его будет нести, — подумал аист. — Но золото и честь на дорогу не выбросишь… »
— Вот увидишь, теперь на севере будут говорить:
«Аисты приносят счастье!» — сказал он аистихе.
А вернувшись осенью из Дании на нильские берега, первое, что он увидел, было его собственное изображение на стене царского дворца. Хельга сама приказала нарисовать там аиста, аистиху и всех их птенцов — ведь они сыграли такую важную роль в её жизни.
— Очень мило! — сказал аист.
— Мило, мило, — сказала аистиха. — Меньшего и нельзя было ожидать!
Вот и награда, и конец всей истории. А мог у неё быть и другой конец.
Той же осенью орёл, отдыхавший на вершине самой высокой пирамиды, увидел вдали большой караван. Вереницей шли усталые верблюды, на своих горбах они несли несметные сокровища и богатства. За ними на горячих арабских скакунах гарцевали вооружённые всадники. Белые кони размахивали густыми гривами, били копытами и фыркали. Знатные гости — среди них был и один аравийский принц, молодой и прекрасный, каким и подобает быть принцу, — въехали во двор египетского владыки, хозяина аистов, гнездо которых в это время ещё пустовало.
Аисты находились на севере, в Дании, но скоро должны были вернуться.
Вернулись они в тот самый день, когда во дворце царило шумное веселье — справляли свадьбу. Невестой была красавица Хельга. Женихом — молодой аравийский принц, смуглый, черноволосый и так похожий на молодого пленника, которого Хельга вывела когда-то из подземелья в замке викинга.
— Вот вам и новый конец истории! — сказал аист. — И совсем неожиданный. Мне он даже больше нравится.
— Интересно, а что о нём скажут дети? — заметила, аистиха.
— Да, это, конечно, самое важное! — согласился с ней аист.
КОНЕЦ
Вы прочитали сказку Ганса Христиана Андерсена «Дочь болотного царя».
Сказка была написана по мотивам древних скандинавских сказаний, а с датского пересказала Н. Шерешевская
Оцифровка и распознавание текста сказки – АудиоСказки.нет
Поставить книжку к себе на полку