Братья Львиное Сердце
Мы сидели там, в этой расселине, и доедали остатки нашего хлеба. И время от времени Урвар повторял:
— Подумать только, я жив! Я жив и свободен!
Потому что он был единственный из узников пещеры Катлы, кто остался в живых. Всех остальных, одного за другим, принесли ей в жертву.
— Однако я верю в Тенгиля, — сказал Урвар. — Вот увидите, уж он-то позаботится, чтобы пещера Катлы не пустовала.
И снова на глазах его выступили слезы.
— О ты, моя Долина Терновника, — сказал он, — долго ли еще ты будешь томиться под властью Тенгиля?
Ему хотелось услышать обо всем, что случилось в долинах Нангиялы, пока он был в плену. Услышать о Софии, и о Маттиасе, и обо всем, что сделал Юнатан. И Юнатан рассказал ему обо всем, также и о Юсси. Я был почти уверен тогда, что Урвар тут же умрет, прямо на наших глазах. Это когда он узнал, что ему так долго пришлось страдать в пещере Катлы из-за Юсси. Прошло некоторое время, пока он снова стал самим собой и мог снова говорить. И тогда он сказал:
— Моя жизнь не стоит ничего. Но зло, что Юсси принес Долине Терновника, никогда нельзя ни искупить, ни простить.
— Прощенного или нет, его, верно, уже постигла заслуженная им кара, — произнес Юнатан. — Юсси ты, Урвар, никогда больше не увидишь.
И тут Урвар впал в страшную ярость. Он хотел тотчас отправиться в путь. Казалось, он хотел сегодня же вечером снова начать борьбу за свободу. Он проклинал свои ноги, которые так плохо слушались его. Однако он вновь и вновь пытался подняться, и под конец ему все же удалось встать на ноги. Он был очень горд, когда смог показать нам, что держится на ногах. И это было поразительное зрелище — Урвар, качавшийся взад-вперед, словно его вот-вот сдует и собьет с ног ветром. Это зрелище вызывало улыбку.
— Урвар, — сказал Юнатан, — нетрудно догадаться, что ты — узник пещеры Катлы.
И это правда. Хотя мы все трое были грязны и окровавлены, но Урвар выглядел хуже. Его одежда превратилась в лохмотья, а лицо едва можно было разглядеть, так оно обросло бородой. Видны были только глаза. Его удивительные, горящие глаза.
Через нашу расселину протекал ручей, и там мы смыли с себя всю грязь и всю кровь. Все снова и снова окунал я лицо в холодную воду. Это было чудесно. Казалось, смываешь весь ужас пещеры Катлы.
Затем Урвар взял мой нож и срезал большую часть бороды и волос, так что стал чуть меньше похож на бежавшего узника. А Юнатан вытащил из своего вещевого мешка тот самый шлем и плащ, которые спасли его и помогли выбраться из Долины Терновника.
— Вот, Урвар, надень это, — сказал он. — Тогда, может, они решат, что ты — человек Тенгиля, который захватил двух пленников и куда-то с ними спешит.
И Урвар надел на себя шлем и плащ, но ему это не понравилось.
— В первый и последний раз ты видишь меня в этой одежде, — сказал он. — От нее несет насилием и жестокостью.
— Пусть несет чем угодно, — сказал Юнатан, — только бы она помогла тебе добраться домой, в Долину Терновника.
Нам пора было в путь. Через несколько часов зайдет солнце, а когда в горах станет темно, никто не сумеет ступить на тамошние опасные тропки.
Юнатан был серьезен. Он знал, что нас ожидает, и я слышал, как он сказал Урвару:
— Думаю, в ближайшие два часа решится судьба Долины Терновника. Ты в силах так долго продержаться на лошади?
— Да, да, да, — ответил Урвар. — Хоть десять часов, если тебе угодно!
Ему предстояло ехать на Фьяларе. Юнатан помог ему взобраться на спину лошади. И он тотчас же стал совсем другим Урваром. Он словно вырос в седле и стал сильным. Да, Урвар был из породы храбрых и сильных людей, точь-в-точь как Юнатан. Один я был вовсе не храбрым. Но когда мы взобрались на лошадь и я уселся, обхватив руками Юнатана и приникнув лбом к его спине, казалось, часть его силы заструилась в меня, и я больше так не боялся. И все-таки я не мог избавиться от мысли, как было бы прекрасно, если бы нам не надо было постоянно оставаться такими сильными и мужественными. Подумать только, если бы нам хоть на несколько дней оказаться снова такими, как в те первые дни в Долине Вишен. О, как давно это было!
И вот мы двинулись в путь. Мы ехали навстречу солнечному закату, в той стороне находился мост. Правда, нехоженых тропинок в горах Карманьяки было множество, и никто, кроме Юнатана, не мог бы разобраться в их путанице. Нам повезло, что он каким-то Удивительным образом умел находить нужные тропки.
Я следил, не покажутся ли люди Тенгиля, так, что у меня в глазах рябило. Но никого не было, кроме Урвара, который ехал за нами в своем ужасном шлеме и черном плаще. Во мне все замирало от страха всякий раз, когда я ненароком поворачивал голову и видел его. Вот до чего я дошел, привыкнув бояться этого шлема и всех, кто его носил!
Мы скакали и скакали верхом, и ничего не случалось. Все было так мирно, и спокойно, и красиво повсюду, где бы мы ни проезжали. «Эту картину нужно было бы назвать „Тихий вечер в горах“», — подумал я. Если бы это не было так обманчиво. Все, что угодно, могло бы вынырнуть из этого молчания и тишины. Даже Юнатан был обеспокоен и каждую минуту начеку…
— Только бы нам перебраться через мост, — сказал он, — тогда самое страшное останется позади.
— Скоро мы будем там? — спросил я.
— Через полчаса, если все будет хорошо, — сказал Юнатан.
И вот тут-то мы их и увидели. Шестеро людей Тенгиля, шесть копьеносцев на вороных конях — целый отряд. Они вынырнули там, где тропинка петляла вдоль горного склона и сбегала прямо к нам.
— Теперь речь пойдет о жизни и смерти, — сказал Юнатан. — Сюда, Урвар!
Урвар быстро ехал рядом с нами, а Юнатан перебросил ему свои поводья, чтобы мы как можно больше походили на пленников.
Они нас еще не заметили. Но бежать было слишком поздно. Да и некуда было бежать. Единственное, что мы могли сделать, это скакать прямо на них, надеясь, что плащ и шлем Урвара обманут солдат.
— Живым я никогда не сдамся, — сказал Урвар. — Хочу, чтоб ты это знал, Львиное Сердце!
Как можно спокойней поехали мы навстречу нашим врагам. Мы подъезжали все ближе и ближе. У меня мерзла спина, и я успел подумать, что если нас сейчас схватят, то мы с таким же успехом могли бы остаться в пещере Катлы и избежать страшных мук этой долгой ночи, которые оказались совершенно бесполезны.
И вот мы встретились. Они придержали своих лошадей, чтобы удобнее было проехать мимо по узкой тропе. А тот, что ехал впереди, был наш старый знакомый. Это был не кто иной, как тот самый Перк.
Но Перк не смотрел на нас. Он смотрел только на Урвара. И как раз, когда они поравнялись, он спросил:
— Ты не слыхал, нашли они его или нет?
— Нет, я ничего не слыхал, — ответил Урвар.
— А ты куда? — спросил Перк.
— Да вот, везу двух пленников, — сказал Урвар, и больше Перк ничего не узнал. А мы поскакали дальше с такой быстротой, на какую только осмелились.
— Обернись незаметно, Сухарик, и погляди-ка, что они делают, — попросил Юнатан.
И я сделал, как он велел.
— Они уезжают, — сказал я.
— Спасибо, слава богу. — Юнатан облегченно вздохнул.
Но он обрадовался слишком рано. Я увидел вдруг, что они остановились и долго глядели нам вслед.
— Они начали соображать, — заметил Юнатан. И они в самом деле начали…
— Погоди! — закричал Перк. — Послушай-ка, я хотел бы немного ближе рассмотреть тебя и твоих пленников!
Урвар сжал зубы.
— Скачи, Юнатан! — сказал он. — А не то мы погибли!
И мы поскакали.
Тут Перк и весь его отряд повернули назад. Да, они повернули и припустили за нами следом так, что гривы их лошадей развевались на ветру.
— Ну, Грим, покажи, на что ты способен! — сказал Юнатан.
«И ты тоже, мой Фьялар», — подумал я, испытывая одно-единственное желание, чтобы мне самому еще довелось когда-нибудь ехать верхом на Фьяларе.
Лучших скакунов, чем Грим и Фьялар, ни у кого не было. О, они просто летели по тропинке; они знали, что речь идет теперь о жизни и смерти. Преследователи мчались за нами. Мы слышали стук копыт, иногда ближе, иногда далеко позади, но стук настойчивый и упорный. Он не затихал. Потому что теперь Перк знал, за кем он гонится, а такую добычу люди Тенгиля упустить не могли, они должны были непременно приволочь ее Тенгилю в замок.
Они скакали за нами по пятам, когда мы галопом промчались по мосту, и нам вслед просвистело несколько копий. Но они нас не задели.
Мы были уже на другом берегу реки, в Нангияле, и теперь все самое страшное должно было остаться позади, — так говорил Юнатан. Но я как-то этого не заметил, наоборот. Дикая погоня продолжалась и потом, вдоль реки. На самой высокой вершине берегового откоса змеилась лошадиная тропа, которая вела в Долину Терновника, по ней-то мы и помчались вперед.
Здесь мы уже проезжали однажды совсем другим летним вечером, но это было, верно, целую тысячу лет тому назад. Тогда мы ехали верхом в сумерках, Юнатан и я. Медленно ехали по дороге к нашему первому ночному костру. Вот так и нужно ездить вдоль речного берега, а не так, как теперь, когда лошади просто падают от усталости. Неистовей всех мчался Урвар. Потому что он ехал теперь домой, в Долину Терновника. Юнатан не мог поспеть за ним. И Перк выигрывал расстояние; я не мог понять почему. Пока наконец до меня не дошло, что это — моя вина. Более быстрого всадника, чем Юнатан, на свете не было, никто не смог бы его перегнать, будь он один на лошади. Но теперь он вынужден был все время думать обо мне, и это ему мешало. Эта скачка и предопределила судьбу Долины Терновника, сказал Юнатан.
Ну, а чем она должна была кончиться, это зависело от меня, и это было ужасно! Она должна была кончиться скверно, это я понимал все ясней и ясней. Каждый раз, когда я оборачивался, чтобы взглянуть назад, оказывалось, что эти черные шлемы еще немного приблизились к нам. Иногда их заслонял какой-нибудь пригорок или несколько деревьев, но потом они неуклонно появлялись вновь, все ближе и ближе к нам.
Юнатан знал теперь точно так же, как и я, что нам не спастись. Не спастись нам обоим. Но необходимо, чтобы Юнатану удалось ускользнуть. Я не мог допустить, чтоб его схватили по моей вине.
Поэтому я сказал:
— Юнатан, сделай так, как я говорю! Сбрось меня с лошади за поворотом, когда они этого не увидят! И догоняй Урвара!
Сначала он заметно удивился. Но не так сильно удивился, как я сам.
— У тебя в самом деле хватит на это храбрости? — спросил Юнатан.
— Нет, но я все-таки хочу это сделать, — ответил я.
— Маленький храбрый Сухарик! — сказал он. — Я вернусь обратно за тобой. Как только я надежно спрячу Урвара у Маттиаса, я вернусь.
— Обещаешь? — спросил я.
— Да, а что ты собираешься делать? — спросил он. Тем временем мы успели проехать так далеко, что оказались у ивы, где купались, и я сказал:
— Я спрячусь на нашем дереве. Ищи меня там! Больше я не успел сказать ничего, потому что мы находились уже под защитой скрывавшего нас от глаз преследователей пригорка, и Юнатан придержал лошадь, чтобы я мог соскользнуть с нее. А потом он снова пустился вскачь. Я лежал на земле и слышал, как лошади преследователей, громыхая копытами, промчались мимо. Я увидел, как мгновенно промелькнуло мимо дурацкое лицо Перка. Он оскалил зубы, словно собираясь кусаться. И этому-то негодяю Юнатан спас жизнь!
Но Юнатан уже догнал Урвара, и я увидел, как они скрылись вместе, и был доволен. «Скачи, скачи, милый Перк, — думал я, — если надеешься, что это поможет! Урвара и Юнатана тебе больше не видать!»
Я по-прежнему лежал в яме, пока Перк со своими людьми также не скрылись из виду. Тогда я скатился вниз, к реке, прямо к моему дереву. Как чудесно было взобраться на его зеленую крону и удобно устроиться на ветвях! Ведь я так устал. У самой воды под деревом стояла вытащенная на берег лодка. Она, должно быть, сорвалась с якоря где-нибудь в верховьях реки. Она не была привязана. «Кому бы она ни принадлежала, этот человек, верно, сильно огорчился», — думал я. Да, я сидел и размышлял обо всем понемножку и глядел по сторонам. Я смотрел на бурный поток и на скалу Перка. «Там бы ему и сидеть, этой скотине», — думал я.
И еще я видел на другом берегу реки гору Катлы и раздумывал о том, почему кто-то может запирать других людей в своих ужасных пещерах. Я думал также об Урваре и Юнатане, желая до боли в сердце, чтобы им удалось пробраться в наш подземный ход, прежде чем подоспеет Перк. И мне было любопытно узнать, что скажет Маттиас, когда обнаружит в тайнике, где скрывался Юнатан, Урвара. Как он обрадуется! И я не переставая думал обо всем этом.
Но тут начало смеркаться, и только тогда мне вдруг пришло в голову, что, быть может, мне придется просидеть здесь всю ночь. Юнатан, верно, не успеет вернуться обратно до темноты. Мне стало жутковато. Вместе с сумерками на меня напал страх, и я почувствовал, как ужасно я одинок.
И вдруг на береговом склоне я увидел женщину верхом на лошади. И была это не кто иная, как София. В самом деле это была София. Никогда не испытывал я большей радости, видя ее, чем теперь.
— София! — закричал я. — София, я здесь!
И я сполз с дерева и замахал руками. Но она не сразу поняла, что это в самом деле я.
— Никак это ты, Карл! — воскликнула она. — Как ты попал сюда? И где Юнатан? Погоди, мы спустимся к тебе вниз, нам ведь надо искупать лошадей.
И тут я увидел за ее спиной двух мужчин, тоже верхом. Сначала я узнал одного, это был Хуберт. Он заслонил собой другого, но после того, как тот подъехал поближе, я разглядел его. То был Юсси.
Но это не мог быть Юсси! Мне показалось, что я, быть может, сошел с ума или мне это привиделось. София не могла явиться сюда с Юсси! Что могло заставить ее допустить такую ошибку? Неужели София тоже сошла с ума, или же мне только приснилось, что Юсси — предатель? Нет, нет, мне это не приснилось. Ведь он и в самом деле был предателем! И вовсе мне это не привиделось. Он приехал сюда — и что теперь будет? Что теперь будет?!
Верхом на лошади спустился он в сумерках к реке, еще издали крича:
— Нет, кто бы мог подумать, что доведется вновь встретить тебя, маленький Карл Львиное Сердце!
Они подъехали ко мне, все трое. Я молча и неподвижно стоял внизу, у воды, поджидая их, с одной лишь мыслью в голове: «Что теперь будет?»
Они соскочили с лошадей, и София, подбежав ко мне, схватила меня в объятия. Глаза ее сияли от радости.
— Никак ты снова разгуливаешь по ночам и охотишься на волков? — спросил Хуберт и засмеялся.
Но я молча стоял, не спуская с них глаз.
— Куда вы едете? — удалось мне выдавить из себя наконец.
— Юсси должен показать нам, в каком месте лучше всего прорваться через стену, — сказала София. — К тому времени, когда наступит день битвы, нам нужно это знать.
— Да, нам нужно это знать, — подтвердил Юсси. — Прежде чем напасть, нам надо составить план.
Во мне все кипело. «По крайней мере, твой план уже составлен», — думал я. Ведь я знал, зачем он явился. Ему нужно заманить в ловушку Софию и Хуберта. Он едет с ними для того, чтобы погубить их, если никто ему не помешает. «Но кто-то должен помешать ему», — думал я. А потом я понял: ведь это должен сделать я! И нельзя дольше мешкать. Это нужно сделать сейчас же. Нравится мне или нет, я должен сделать это сейчас же. Но с чего мне начать?
— София, как поживает Бьянка? — спросил я под конец.
София опечалилась.
— Бьянка так и не вернулась из Долины Терновника, — сказала она. — А известно тебе что-нибудь о Юнатане?
Ей не хотелось говорить о Бьянке. Но я все же узнал то, что мне нужно. Бьянка — мертва. Поэтому София и могла приехать сюда вместе с Юсси. Нашу весточку она так никогда и не получила.
Юсси тоже хотелось послушать, известно ли мне что-нибудь о Юнатане.
— Не может быть, чтоб он попал в плен, — сказал он.
— Нет, он не попал в плен, — повторил я, пристально глядя в глаза Юсси. — Он только что спас Урвара из пещеры Катлы.
Цветущее, румяное лицо Юсси побледнело, и он просто онемел. София же и Хуберт возликовали. О, как они радовались! София снова обняла меня, а Хуберт сказал:
— Лучшей новости ты принести не мог!
Им хотелось знать, как все произошло. Но этого не хотелось Юсси. Ему надо было спешить.
— Мы послушаем об этом позднее, — сказал он. — Нам надо до темноты попасть туда, куда мы едем.
«Да, потому что солдаты Тенгиля, верно, сидят уже в засаде и ждут», — подумал я.
— Идем, Карл, — позвала меня София. — Мы поедем на моей лошади вдвоем, ты и я.
— Нет, — ответил я, — ты не должна никуда ехать с этим предателем.
Я указал на Юсси. И успел подумать, что он убьет меня. Сдавив мне шею своими огромными кулачищами, он прошипел:
— Что ты мелешь! Еще одно слово — и я придушу тебя!
София велела ему отпустить меня. Но была мной недовольна.
— Карл, это бесчестно! Называть человека предателем, когда это неправда! Но ты слишком мал и не понимаешь, что говоришь!
Хуберт — тот только усмехнулся:
— А я-то думал, что предатель — я! Ведь я слишком много знаю и люблю белых лошадей. Разве ты не написал об этом дома, на кухонной стене?
— Да, Карл, ты бросаешь обвинения направо и налево, — возмутилась София. — Кончай с этим!
— Я прошу у тебя прощения, Хуберт, — сказал я.
— И у Юсси тоже, — строго приказала София.
— Я не прошу прощения за то, что называю предателя — предателем, — сказал я.
Но они мне все равно не поверили. Когда я это понял, мне стало страшно. Они поедут с Юсси. И как я ни пытался их предостеречь, они хотят собственной гибели.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Понравилась сказка? Тогда поделитесь ею с друзьями:
Поставить книжку к себе на полку