Дневник Коли Синицына
Мы вылезли из воды, разожгли на берегу костёр и стали варить обед из консервов. После обеда мы вернулись на дачу, но тётя Поля ещё не пришла. Павлик сказал:
— А что, если нам найти в лесу дупло с пчёлами? Мы сразу поймали бы целую пчелиную семью.
— Как же найти дупло? — говорю я.
— Давайте следить за какой-нибудь пчелой, — предложил Павлик. — Пчела наберёт мёду и полетит в своё дупло, а мы побежим за ней и узнаем, где живёт пчелиная семья.
Мы заметили на цветке пчелу и стали следить за ней. Пчела летала с цветка на цветок, а мы ползали за нею на четвереньках и не выпускали её из виду.
От ползанья у меня заболели и руки, и ноги, и спина, и шея, а пчела всё работала и не думала никуда улетать. Наконец Серёжа сказал:
— Наверно, пчёлы позже полетят к себе в дупло. Давайте пойдём ещё искупаемся, а потом снова будем следить за пчёлами.
Мы опять пошли на реку и стали купаться. Купались, купались, а потом увидели, что день уже скоро кончится. Тогда мы вернулись на дачу, а тёти Поли всё ещё не было.
— Может быть, она куда-нибудь уехала и не вернётся сегодня? — говорю я.
— Вернётся, — говорит Серёжа. — Куда она могла уехать?
— А вдруг не вернётся? Пойдём лучше домой.
— У меня и так уже ноги болят, — говорит Павлик. — Я никуда не пойду.
— Где же ты ночевать будешь?
— Можно пойти на соседнюю дачу и попроситься, чтоб пустили переночевать, — сказал Серёжа,
— Зачем на соседнюю дачу? — говорит Павлик. — Построим шалаш и переночуем здесь.
— Верно! — обрадовался Серёжа. — В шалаше даже интереснее. Я ни разу ещё в шалаше не ночевал.
Мы тут же взялись за постройку шалаша. Павлик велел нам наломать зелёных веток, а сам взял четыре шеста, поставил верхушками друг к другу, чтоб они стояли пирамидкой, и стал обкладывать вокруг ветками. Когда шалаш был готов, мы натаскали в него сухого мха, а под головы положили рюкзаки с продуктами. В шалаше получилось тесновато, но зато очень уютно.
Мы решили больше никуда не ходить, потому что очень устали. Подумать только, сколько мы сегодня ходили: из города шли, в лес ходили, на реку ходили, обратно с реки на дачу ходили, потом опять в лес, опять на реку, опять обратно на дачу. Потом ещё шалаш строили. Какой-нибудь нормальный, простой человек за месяц столько не ходит, сколько мы за один день!
Сейчас мы сидим на крылечке и отдыхаем. Я пишу дневник своей вечной ручкой, а Серёжа и Павлик любуются на шалаш. Вечер такой тихий, хороший! Ветра нет. Деревья ветками не машут. Только на осине листья дрожат мелкой дрожью. Они как будто серебряные. На небе ни облачка. Красное солнышко заходит за лесом. Вот пастухи уже гонят колхозное стадо домой. Коровы не спеша шагают по дороге. Их много: штук пятьдесят, наверно. Чёрные, бурые, рыжие, пегие и даже какие-то розовые, вернее сказать — телесного цвета, а есть и пятнистые. Всякие есть! Вот солнышко уже наполовину спряталось. Сейчас мы залезем в шалаш и будем спать. Ещё, правда, светло, но скоро стемнеет. Не сидеть же нам до самой темноты под открытым небом, если у нас свой шалаш есть!
9 июня
Сейчас я запишу про то, что случилось ночью. Павлик оказался хитрый: он первый залез в шалаш и занял место посредине, а нам с Серёжей достались места по краям. Серёжа как лёг, так сейчас же заснул, но я почему-то долго не мог заснуть. Сначала мне было очень удобно, и я даже удивлялся, для чего люди придумывают разные тюфяки и подушки, когда и без этого можно прекрасно обойтись. Потом меня стало что-то давить в затылок. Я решил узнать, на чём я лежу, на крупе или на макаронах, и стал щупать под головой рюкзак. Но там оказалась вовсе не крупа и не макароны, а котелок.
«Ага, значит, мне попался рюкзак Павлика», — сообразил я и перевернул рюкзак на другую сторону. Но теперь мне под голову попала консервная банка, и я снова не мог заснуть. Тогда я стал вертеть рюкзак в разные стороны, чтоб отыскать булку или что-нибудь другое, помягче…
— Что ты там ищешь? — спрашивает Павлик.
— Булку.
— Неужели так скоро проголодался?
— Да нет!
— Зачем же тебе булка понадобилась?
— Я буду на ней спать, а то твёрдо очень.
— Подумаешь, нежности! — говорит Павлик.
— Вот попробуй, поспи на консервной банке, так узнаешь, какие нежности, — говорю я.
Булки я так и не нашел, но мне попался какой-то пакет, наверно с сахаром. Я кое-как пристроился на сахаре и уже хотел заснуть, но тут у меня стала болеть спина. Видно, я отлежал её. Тогда я стал переворачиваться на бок.
— Вот вертится, как уж на сковороде! — проворчал Павлик.
— А тебе что?
— Да ты меня всё время толкаешь!
— Подумаешь, уж и не толкни его!
Я перевернулся на бок, но скоро бок тоже начал болеть. Некоторое время я молча терпел и изо всех сил старался заснуть. Наконец я не выдержал и стал переворачиваться на живот.
— Да дашь ли ты мне в конце концов заснуть! — зашипел Павлик.
— Погоди, сейчас заснёшь, — сказал я и… зацепился ногой за шест.
Шест рухнул, и весь шалаш обвалился прямо на нас.
— Вот тебе! Довертелся! — закричал Павлик. Серёжа проснулся, высунулся из-под ветвей и ошалело посмотрел вокруг.
— Что это ещё за шутки? — закричал он.
— Никакие не шутки! — говорит Павлик. — Просто этот вот бегемот обрушил шалаш! Ну, вставайте, что ли, починять будем.
Мы вылезли из-под обломков шалаша и в сумерках принялись восстанавливать разрушенную постройку. Ночь приближалась быстро, и мы едва успели кое-как сделать шалаш. Как только всё было готово, я залез в него первым и лёг посредине.
— А ты почему на моё место забрался? — удивился Павлик.
— Здесь места ненумерованные, — говорю я. — Это тебе не театр.
Он хотел вытеснить меня, но я не уступил. Павлик лёг с краю и сердито засопел. Он долго ворочался. Видно, не очень удобно было лежать. Я тоже долго не мог заснуть. Всё-таки каким-то чудом я наконец заснул. Не знаю, долго ли я спал, и даже не помню, что мне снилось, только вдруг что-то как треснет меня по голове! Я моментально проснулся и долго не мог понять, что случилось. Постепенно я догадался, что шалаш снова обрушился и меня ударило по голове шестом. Вокруг было темно. Небо над нами чернело, как сажа, только звёзды сверкали на нём. Мы снова выкарабкались из-под обломков шалаша.
— Что ж, надо опять чинить, — говорит Серёжа.
— Починишь тут, когда такая темень!
— Надо попробовать. Не сидеть же нам под открытым небом.
Мы принялись ползать в темноте среди веток и разыскивать шесты. Три шеста мы сразу нашли, а четвертый никак не находился. Насилу мы его нашли, но, пока искали, потерялись те три шеста, которые уже были найдены. Наконец мы их снова нашли. Павлик хотел устанавливать шесты и вдруг говорит:
— Постойте, а где же наше место?
— Какое место?
— Ну, где наши рюкзаки.
Мы стали бродить в темноте и разыскивать рюкзаки, но их нигде не было. Тогда мы решили построить шалаш на новом месте. Павлик принялся устанавливать шесты, а мы с Серёжей стали обдирать кусты и носить ветки.
— Послушай, — закричал вдруг Серёжа, — иди-ка сюда — здесь много наломанных веток!
Я подошёл и наткнулся на целую кучу веток, которые ворохом лежали на земле. Мы притащили Павлику по охапке и вернулись за остальными ветками.
— Стой, — говорит Сережа, — здесь ещё что-то лежит.
— Где?
— Вот под ветками. Какой-то вроде мешок. Я нагнулся и нащупал в темноте мешок.
— Верно, — говорю. — Мешок, чем-то набитый. И ещё один тут.
— Правда! — ахнул Серёжа. — Два набитых мешка!
— Смотри, ещё один! — сказал я.
— Три набитых мешка! — закричал Серёжа. — Кто же их положил тут?
— Ясно кто, — говорю я, — это мы.
— Как — мы?
— Конечно, мы. Это наши рюкзаки!
— Верно! А я и не сообразил сразу!
Мы позвали Павлика и сказали, что нашли старое место.
— А там уже шалаш готов, — говорит он.
— Ну, перенесём туда наши вещи, и дело с концом. Мы взяли рюкзаки и пошли к шалашу. Я поспешил первым, чтоб занять место посредине, и стал бродить вокруг шалаша, но никак не мог отыскать вход.
— Где же вход? — спрашиваю.
— Ах, чтоб тебя! — говорит Павлик. — Забыл вход сделать, со всех сторон ветками заложил!
Он принялся разбирать ветки и делать вход. Как только это было готово, Павлик юркнул в шалаш первым и занял место посредине. Я так устал, что не стал даже с ним спорить. Мы с Серёжей без разговоров улеглись по краям. Под голову мне опять попалось что-то твёрдое — не то котелок, не то консервная банка, — но я даже не обратил на это внимания и заснул как убитый. Вот и всё.
А сейчас уже утро. Я проснулся раньше всех и пишу дневник. Солнышко уже поднялось высоко и начинает припекать. По небу плывут белые кудрявые облака. Из деревни доносятся мычание коров и собачий лай. Серёжа и Павлик ещё спят в шалаше Сейчас я их разбужу, и мы начнём варить завтрак.
В тот же день вечером
После завтрака мы пошли в лес, чтоб проверить ловушку. Ловушка была пустая. Мы решили снова следить за пчёлами и ползали за ними часа два. Наконец у Павлика терпение лопнуло. Он решил напугать пчелу, чтоб она полетела в свое дупло, и принялся кричать на неё, махать руками и топать ногами. Пчела стала кружиться над ним и вдруг как ужалит его в ухо! Павлик как завизжит! Ухо у него покраснело и моментально распухло. Мы стали вытаскивать у него пчелиное жало.
— Чтоб они сгорели, эти пчёлы! — ругался Павлик. — Можете сами с ними возиться, а с меня хватит! Все ухо в огне!
— Ты потерпи, — говорим мы. — Ухо пройдёт.
— Когда же оно пройдёт! Горит как в огне! Что теперь делать?
— Может быть, платком завязать? — говорю я.
— Не надо платком. Лучше я пойду на реку и буду мочить ухо в воде.
Он ушёл мочить ухо в реке, а мы с Серёжей заметили одну пчелу и стали следить за ней по очереди. Один следит, а другой отдыхает. Следили, следили, вдруг пчела поднялась вверх и полетела. Мы стремглав побежали за ней, но пчела взлетела очень высоко, и мы потеряли её из виду.
— Вот досада! — сказал Серёжа. — Придётся начинать всё снова.
Тут Павлик вернулся с реки и закричал издали:
— Эй, смотрите, что у меня! Сейчас уху будем варить! Мы подбежали. В руках он держал свою кепку. Она вся была мокрая, а в ней прыгали живые караси.
— Где ты взял?
— Там, возле реки, в болоте поймал.
— Как же ты их поймал без удочки?
— Очень просто: болото пересохло, воды совсем мало осталось, я их руками поймал.
Мы побежали к болоту, наловили ещё карасей и стали варить уху. Потом ещё на ужин наловили карасей.
— Тут их много! — говорил Павлик. — Мы хоть каждый день можем карасей есть.
После обеда мы снова пошли в лес, чтоб следить за пчёлами. Серёжа говорит:
— А что, если пчелу обрызгать водой? Пчела, наверно, подумает, что пошёл дождь, и полетит в свое гнездо.
Мы принесли в котелке воды, нашли на цветке пчелу и стали брызгать на неё водой. Пчела намокла, полезла по стебельку вниз и притаилась под зелёным листочком. Значит, ей на самом деле показалось, что пошёл дождь. Потом она увидела, что никакого дождя нет, вылезла из-под листа и стала греться на солнышке. Постепенно она обсохла, расправила крылышки и полетела. Мы уже хотели бежать за ней, но пчела тут же опустилась вниз, села на цветок и снова начала собирать мёд. Тогда Серёжа набрал в рот побольше воды и как брызнет на пчелу! Пчела снова намокла и спряталась под листком, а когда обсохла, опять принялась летать с цветка на цветок.
— Ах ты, какая упрямая пчела! — сказал Серёжа и окатил пчелу водой так, что она промокла насквозь.
Даже крылышки у неё от воды сморщились и прилипли к спине.
Пчела наконец увидела, что «дождь» не перестает, и, когда обсохла, полетела прочь.
Мы побежали за ней. Пчела летела сначала низко, между стволами деревьев, потом взвилась вверх, и мы потеряли её. Тогда мы принялись поливать водой других пчёл, но у них у всех была одинаковая манера: сначала они прятались от «дождя» под листьями, а потом улетали, и мы ни разу не могли проследить за ними, потому что они летали очень быстро и на большой высоте. Так мы бегали, пока пчёлы не перестали летать.
День уже подходил к концу. Мы вернулись на дачу и стали варить ужин. Тётя Поля до сих пор почему-то ещё не вернулась, и мы решили ещё одну ночь провести в шалаше. Не знаю, может быть, это нехорошо, что мы живём в шалаше? Может быть, лучше вернуться домой? Я сказал Серёже и Павлику, а они говорят: «Все равно завтра вернёмся». Они решили починить шалаш и врыть шесты в землю, чтоб шалаш снова не развалился.
Сейчас они чинят шалаш, а я записываю в дневник наши приключения.
По небу плывут серые, свинцовые тучи. В воздухе стало прохладнее и потянул ветерок. А вдруг ночью начнётся дождь? Надо шалаш хорошенько покрыть ветками, чтоб нас ночью не промочило. Сейчас кончу писать и пойду помогать Серёже и Павлику.
10 июня
Ночью никаких приключений не было. Вот что значит сделать шалаш как следует! Можно спать с чистой совестью и не бояться, что тебя стукнет по голове шестом. Дождя тоже не было. Проснулся я рано. Меня разбудили птички. Ещё только начало светать, а они уже проснулись и принялись трещать, и чирикать, и пищать на разные голоса. Я вылез из шалаша и увидел, что солнышко ещё не взошло. Вверху небо было чистое, голубое, а внизу, у самой земли, — белые облака, такие лёгкие, пушистые, будто мыльная пена. Постепенно облака росли и клубились, как пар, и взмывали всё выше и выше, пока не заполнили всё небо. Потом они загорелись и стали розовые, будто фруктовое мороженое. Я стал думать, что было бы, если бы нам дали столько мороженого; съели бы мы его или нет? Наверно, за всю жизнь бы не съели. Все люди не съели бы столько мороженого. Я замечтался и тут вдруг увидел, как из-под земли выкатилось огромное красное солнце. Всё засияло вокруг и осветилось ярким светом. Зелёная трава стала ещё зеленей, а на каждой травинке засверкали капли росы, как алмазы. Я поскорей принялся будить Серёжу и Павлика, чтоб они посмотрели на это чудо, но, пока они протирали глаза, роса испарилась и такой красоты уже не было.
— Эх вы, — говорю, — сони! Спят тут, как суслики у себя в норе! Если будете так спать долго, то ничего в жизни хорошего не увидите!
Павлик только зевнул и сейчас же принялся потрошить карасей на завтрак, но Серёжа сказал, что сначала надо было бы пойти умыться. Мы пошли на реку, умылись, а заодно и выкупались, а потом стали готовить завтрак. Нажарили карасей, напекли из муки лепёшек. Лепёшки оказались невкусными, но зато мне в голову пришла очень хорошая мысль.
— А что, если посыпать мукой пчелу? — говорю я. — Пчела станет тяжёлая и не сможет так быстро летать.
Мы нашли на цветке пчелу и осыпали её мукой. Пчела сейчас же принялась чиститься лапками. Стряхнула с себя всю муку и через минуту уже снова собирала мёд.
— Я знаю, что нужно сделать, — сказал Серёжа. — Нужно сначала обрызгать пчелу водой, а потом обсыпать мукой. Тогда мука прилипнет к пчеле, и она не сможет её с себя счистить.
Мы так и сделали. Серёжа набрал в рот воды и как брызнет на пчелу, а Павлик тут же посыпал её мукой. Мука раскисла и облепила пчелу со всех сторон. Пчела сейчас же принялась счищать с себя мокрую муку. Передними лапками она почистила головку и протёрла глазки, потом стала чистить задними лапками брюшко и крылышки. Она очень аккуратно почистилась, только на спине у нее осталось немного мокрой муки. Мы хотели её ещё раз обсыпать, но тут пчела замахала крылышками и полетела. Мы побежали за ней. Пчела летела сначала медленно, потом полетела быстрей, вылетела из леса и понеслась через поле. Мы не взвидя света мчались за ней, прыгали через пни и кочки, через рвы и канавы. Потом пошли какие-то грядки с капустой, и вдруг перед нами появился забор. Пчела перелетела через него. Мы недолго думая тоже перемахнули через забор и очутились в каком-то саду. Вокруг росли деревья, а под ними стояли какие-то маленькие домики без окон, без дверей, вроде собачьих будок, только на ножках. Возле одного домика стоял старик с белой бородкой и удивленно смотрел на нас.
— Ну, что скажете? — спросил старичок, когда увидел, что мы, как истуканы, стоим без движения и молча на него смотрим.
— Ничего, — пролепетал Павлик и полез обратно через забор.
— Зачем же через забор? Вон ведь калитка, — сказал дедушка и укоризненно покачал головой.
— А я не заметил, что тут калитка, — ответил Павлик и спрыгнул с забора с другой стороны.
Мы с Серёжей остались одни. Я стал думать, как бы нам лучше удрать — в калитку или через забор, — а дедушка спросил:
— Вы зачем же полезли сюда?
— Мы нечаянно, — говорю я.
— Сюда полетела наша пчела, а мы за ней, — ответил Серёжа.
— Ваша пчела? — удивился старик. — Не может быть. Это, наверно, моя пчела. — А разве у вас есть пчёлы? — спросил я.
— Конечно. Вон у меня сколько пчёл.
Тут только мы поняли, что маленькие домики, которые стояли под деревьями, были просто ульи. Пчёлы всё время гудели вокруг. В воздухе стоял непрерывный гул.
— Для чего же вам понадобилось за пчелой бегать? — спросил дедушка.
Мы сказали, что хотели проследить за пчелой и найти дупло с дикими пчёлами.
— Вы, наверно, хотели отыскать дикий мёд? — сказал старик.
Понравилась сказка? Тогда поделитесь ею с друзьями:
Поставить книжку к себе на полку