Незнайка в Солнечном городе
Одним прыжком Клепка очутился в машине и уселся за руль. Его автомобиль был обтекаемой формы и внешним своим видом напоминал несколько сдавленное сверху яйцо, которое стояло на четырех колесах и тупым своим концом было направлено вперед, а острым – назад. В верхней части кузова имелись два овальных отверстия, внутри которых помещались сиденья для водителя и пассажиров. Сверху над сиденьями была расположена круглая крыша вроде зонтика. Впереди колес торчали какие-то буфера, с виду напоминавшие сапоги.
Простым нажатием кнопки Клепка открыл все четыре дверцы, имевшиеся в кузове автомобиля, и пригласил наших друзей садиться. Пестренький не заставил себя долго просить и уселся впереди вместе с водителем, а Кнопочка, Кубик и Незнайка поместились сзади.
Как только посадка была закончена, все четыре дверцы моментально захлопнулись. Клепка нажал какую-то педаль, мотор взвизгнул, и машина рванулась вперед с такой силой, что не ожидавший этого Пестренький чуть не вылетел из нее. Ухватившись за рукоятку, которая имелась на переднем щитке, он со страхом смотрел прямо перед собой. Машина мчалась с головокружительной скоростью, обгоняя все автомобили, которые ехали впереди, а через некоторые даже перепрыгивала, что достигалось при помощи специального прыгающего приспособления.
Это прыгающее приспособление имело очень простое устройство. К оси каждого из четырех колес было приделано по пружинистому железному сапогу. В выключенном состоянии эти пружинистые сапоги свободно торчали вперед каблуками на манер буферов, что способствовало амортизации, то есть смягчению удара в случае столкновения. Однако, как только прыгающее приспособление включалось, все четыре пружинистых сапога совершали вокруг оси оборот вместе с колесами. При этом сапоги упирались каблуками в землю и, продолжая вращаться, отталкивались от нее, в результате чего машину подбрасывало кверху, и она перелетала через любое препятствие, встреченное на пути. Красные светофоры на перекрестках также не являлись для машины помехой, так как она свободно перепрыгивала через поперечные улицы, пролетая над головами пешеходов и потоками автомобильного транспорта.
Подивившись на диковинные прыжки машины. Пестренький хотел было высказать свое удивление, но вовремя спохватился, так как вспомнил о своем правиле. Поскольку он все-таки успел уже открыть рот, то спросил:
– А скажи, пожалуйста, Клепка, почему ты носишь коротенькие штанишки? Разве у тебя длинных нету?
– В коротких прохладнее, – отвечал Клепка.
– Зачем же ты надел шапку с наушниками? В ней же ведь жарко.
– Вот и видно, что ты в автомобильной езде ничего не смыслишь. Это вовсе не шапка с наушниками, а шлем. Снаружи у этого, шлема защитный стальной каркас, а внутри вата. Если случится авария и я хлопнусь о мостовую в шлеме, то голове ничего не будет; а если я хлопнусь без шлема, то… ха-ха-ха!
От смеха Клепка даже не смог говорить дальше.
– А у тебя нет случайно еще одного шлема? – озабоченно спросил Пестренький.
– Нет, еще одного шлема у меня нет.
Пестренький боязливо поежился и оглянулся назад. Он уже жалел, что сел впереди. Ему стало казаться, что в случае столкновения с какой-нибудь машиной безопаснее было бы сидеть сзади.
В это время автомобиль подъехал к реке, но, вместо того чтоб ехать по набережной, перемахнул через ограду и плюхнулся прямо в воду. Взвизгнув от страха. Пестренький отворил дверцу и уже хотел выпрыгнуть из машины, но Клепка успел схватить его за шиворот.
– Пустите! Тонем! – завопил Пестренький, стараясь вырваться.
– Да мы вовсе не тонем, а плывем, – успокаивал его Клепка. – Автомобили этой конструкции ездят не только посуху, но и плавают по воде.
– Ну, если плавают, то и утонуть могут, – ответил, понемногу приходя в себя, Пестренький.
– Это, конечно, верно, – ответил со смехом Клепка. – Но вы не бойтесь. В автомобиле под каждым сиденьем хранятся спасательные круги.
Пестренький сейчас же поднял сиденье, достал спасательный круг и надел на себя.
– Мы же еще не тонем, – сказал Незнайка.
– Ничего, – ответил Пестренький. – Когда начнем тонуть, будет поздно.
– Но это еще не все, – сказал Клепка. – Моя машина приспособлена не только для плавания по воде, но и для полетов по воздуху.
С этими словами он ткнул пальцем имевшуюся на щитке приборов кнопку. Раздалось жужжание. Незнайка и Кнопочка взглянули вверх и увидели, что круглая крыша, которую они приняли вначале за зонтик, превратилась в пропеллер, вращавшийся с бешеной скоростью. В то же время машина плавно взмыла кверху и, сделав крутой вираж, понеслась над водой.
– А па-парашюты у вас тоже под сиденьем хранятся? – спросил, заикаясь от страха, Пестренький.
– Парашюты у нас нигде не хранятся, потому что никаких парашютов не нужно.
– Это почему же? – озабоченно спросил Пестренький.
– Потому что, если вы прыгнете с парашютом, он сейчас же запутается в лопастях пропеллера, и вас изрубит вместе с парашютом в куски. В случае аварии лучше прыгать вовсе без парашюта.
– Но без парашюта ведь можно о землю удариться, – сказал Пестренький.
– Зачем о землю? Мы ведь над водой летим, а об воду если и ударитесь, то не больно. – А, ну тогда ничего, – сказал Пестренький. – В воду упасть – это еще не так страшно.
– Конечно, – поддакнул Незнайка. – Ты только не забудь умыться, когда попадешь в воду. Тебе это не помешает.
Все засмеялись, потому что Пестренькому на самом деле уже пора было умыться.
Автомобиль взлетел высоко, и весь город был виден как на ладони. Это было очень красивое зрелище. Крыши домов светились на солнышке, как перламутр, и переливались всеми цветами радуги. Они имели чешуйчатое строение.
– А что, у вас крыши делаются из рыбьей чешуи, что ли? – спросил Незнайка.
– Нет, – сказал Клепка. – То, что вы принимаете за чешую, это солнечные батареи, то есть фотоэлементы, установленные на крышах домов. В фотоэлементах солнечная энергия преобразуется в электрическую, которая накопляется в специальных аккумуляторах и служит для освещения и отопления помещений, заставляет работать лифты и эскалаторы, вращает моторы вентиляторов и прочее. Излишки электроэнергии направляются на фабрики и заводы, а также на центральную электростанцию, где они преобразуются в радиомагнитную энергию, которую можно передавать куда угодно без проводов.
– А почему солнечные батареи устанавливают на крышах? – спросил Незнайка.
– Лучше места и не найти, – сказал Клепка. – Во-первых, крыши всегда пустые, там никто не ходит, и место все равно пропадает даром; а во-вторых, крыши всегда на солнышке, на них попадает самое большое количество солнечных лучей.
Покружив над рекой, Клепка решил опуститься вниз. Машина круто спикировала и шлепнулась в воду, подняв вокруг себя целый сноп брызг. Описав на воде несколько кругов и зигзагов, чтоб показать маневренность машины, Клепка повернул к берегу. Незнайка, Кнопочка и Пестренький не знали, радоваться им этому или печалиться, потому что никак не могли решить, что безопаснее: ездить на Клепкиной машине по земле, плавать по воде или летать по воздуху.
Глава двадцать первая
Незнайка и его спутники совершают экскурсию на одежную фабрику
Выскочив на твердую почву, автомобиль снова помчался по улицам и через несколько минут остановился возле круглого десятиэтажного здания, покрашенного очень красивой краской телесного цвета.
– За мной! – закричал Клепка. – Приехали!
Он молниеносно выскочил из машины и, словно на приступ, бросился к входу. Пока Кубик, Незнайка и Кнопочка вылезали из машины и помогали Пестренькому освободиться от спасательного круга, Клепка несколько раз успел вскочить в дверь и выскочить из нее обратно.
– Что же вы там застряли? – кричал он, размахивая руками, словно ветряк крыльями. – За мной!
Наконец наши путешественники вышли из машины и направились к входу.
– Смелей! – командовал Клепка. – Со мной вы можете ничего не бояться. У меня тут все мастера знакомые.
Друзья вошли в дверь и очутились в большом круглом зале с блестящим белым кафельным полом и такими же белыми стенами и потолком. Со всех сторон доносилось приглушенное жужжание механизмов и мягкое шуршание изготовляемых тканей. В ту же минуту к путешественникам подошел коротышка в чистеньком, хорошо выглаженном синем комбинезоне с большими белыми пуговицами на груди и на животе и открытым воротом, из-под которого виднелся беленький галстук. Коротышка был толстенький и плотненький, но плечи у него были узкие, поэтому он к середине как бы расширялся, а кверху и книзу суживался, напоминая своей фигурой рыбу или веретено.
– Здравствуй, Карасик, – сказал Клепка этому веретенообразному коротышке. – Я привел к тебе экскурсию. Покажи, братец, как вы тут шьете для нас одежду.
Вместо ответа Карасик вдруг принял театральную позу и продекламировал:
– Прошу пожаловать за мной! Я вам, друзья, открою все тайны здешних мест!
Потом властно протянул вперед руку, скорчил страшную физиономию и завыл страшным голосом:
– Вперед, друзья, без страха и сомне-е-нья!
Пестренький вздрогнул, услышав этот душераздирающий крик, и спрятался за спину Кубика.
– Что это – сумасшедший? – спросил он в страхе.
Но Карасик был вовсе не сумасшедший. Дело в том, что он не только работал мастером на одежной фабрике, но был, кроме того, актером в театре. Задумавшись в одиночестве над какой-нибудь ролью, он не сразу приходил в себя, когда его о чем-нибудь спрашивали, и часто отвечал собеседнику на актерский лад, воображая себя на сцене театра.
Увидев, какое впечатление произвели его актерские способности на Пестренького, Карасик самодовольно улыбнулся и повел путешественников к центру зала, где стоял высокий, заостренный сверху металлический цилиндр. Он был сделан из вороненой стали и отблескивал синевой. Вокруг него вилась спиральная лесенка, оканчивающаяся вверху площадкой. К цилиндру со всех сторон были подведены провода и металлические трубки с манометрами, термометрами, вольтметрами и другими измерительными приборами.
Остановившись возле цилиндра, Карасик заговорил, но уже не театральным, а своим обычным голосом, пересыпая речь такими ничего не значащими фразами, как «так сказать», «если можно так выразиться» и «извините за выражение».
– Перед вами, друзья мои, если можно так выразиться, большой текстильный котел системы инженера Цилиндрика, – начал Карасик. – Внутренность котла заполняется, так сказать, сырьем, в качестве какового служат измельченные стебли одуванчиков. Здесь сырье, если можно так выразиться, подвергается действию высокой температуры и вступает в химическую реакцию с различными веществами, благодаря чему получается, извините за выражение, жидкая, студенистая, клееобразная масса, обладающая свойством моментально застывать при соприкосновении с воздухом. Эта масса поступает из котла по трубкам и выдавливается, извините за выражение, при помощи компрессоров сквозь микроскопические отверстия, имеющиеся на концах трубок. Выходя из микроскопических отверстий, масса, так сказать, застывает и превращается в тысячи тонких нитей, которые поступают в ткацкие станки, расположенные вокруг котла. Как вы можете проследить сами, нити превращаются в ткацком станке в материю, которая выходит из станка непрерывной, если можно так выразиться, полосой, после чего попадает под штамп. Здесь материя, как вы видите, раскраивается на куски, которые склеиваются между собой особым составом и превращаются в готовые, так сказать, рубашки. На остальных штампах, которые вы видите вокруг, также изготовляется нижнее, извините за выражение, белье разных размеров.
Осмотрев весь производственный процесс – от изготовления нити до упаковки готовых рубашек в коробки, наши путешественники поднялись на второй этаж и увидели, что здесь точно таким же образом изготовлялись различные куртки, пиджаки, пальто и жакеты. Разница была лишь в том, что здесь нити, прежде чем попасть в ткацкий станок, проходили процесс окраски, то есть непрерывно протягивались через сосуды с окрашивающими растворами. Карасик объяснил, что хотя нити и делались из одного и того же сырья, но материи получались разные. Это зависело как от метода химической обработки нити, так и от устройства ткацких станков, которые могли изготовлять не только тканые материи, но и трикотажные, то есть вязаные, крученые и плетеные, а также валяльно-войлочные, вроде фетровых и велюровых, и комбинированные, какими являются, например, вязально-тканые, войлочно-крученые или валяльно-плетеные.
Поднявшись еще этажом выше, путешественники увидели, что там изготовлялись брюки разных фасонов и размеров. Четвертый, пятый и шестой этажи были заняты производством различных платьев, юбок, блузок, кофточек. Здесь поступающие из ткацких станков ткани протискивались между так называемыми печатными валиками, благодаря чему на них появлялись разные клеточки, крапинки, полосочки, цветочки и вообще всевозможные рисунки. На седьмом этаже изготовлялись гетры, чулки, носки, галстуки, бантики, ленточки, шнурки, пояса и тому подобная мелочь и носовые платки, на восьмом – всевозможные головные уборы, а на девятом – обувь. Здесь были в ходу валяльные, фетровые, а также толстонитяные, многослойные и прессованные ткани, из которых в Солнечном городе любили делать ботинки.
На всех девяти этажах наши путешественники не встретили ни одного коротышки, кроме Карасика, так как все процессы, вплоть до упаковки готовой продукции, выполнялись машинами. Зато на десятом этаже все оказалось наоборот, то есть машин совсем не было, а малышей и малышек было множество. Одни из них стояли за мольбертами и что-то рисовали, другие сидели за столами и что-то чертили, третьи что-то шили из разных материй. Вокруг во множестве стояли манекены, то есть большие, в настоящий коротышечий рост, куклы, на которых производили примерку готовых платьев.
– А здесь у нас, извините за выражение, художественный отдел, – сказал Карасик, появляясь со своими спутниками на десятом этаже.
К нему сейчас же подскочила малышка в изящном сером халатике и сердито заговорила:
– Что это значит – «извините за выражение»? За что тут тебе понадобилось извиняться? Художественный отдел – это художественный отдел, и извиняться тут не за что.
– Ну, художественный отдел ведь происходит, так сказать, от слова «худо», – ответил Карасик.
– И совсем не от слова «худо», а от слова «художник»!
– Ну извини, Иголочка, я не знал. Вот я к тебе экскурсантов привел.
– Привел – и прекрасно! – сказала Иголочка. – Можешь теперь отойти в сторону и не мешать, я сама объясню все… Так вот, – обратилась она к экскурсантам. – Что является нашим бичом?.. Нашим бичом является не что иное, как мода. Вы уже сами, наверно, заметили, что никто не хочет ходить все время в одном и том же платье, а норовит каждый раз надевать на себя что-нибудь новое, оригинальное. Платья носят то длинные, то короткие, то узкие, то широкие, то со складками, то с оборочками, то в клеточку, то в полосочку, то с горошинами, то с зигзагами, то с ягодками, то с цветочками… Словом, чего только не выдумают! Даже на цвет бывает мода. То все ходят в зеленом, то вдруг сразу почему-то в коричневом. Не успеете вы надеть новый костюм, как вам говорят, что он уже вышел из моды, и вам приходится сломя голову бежать за новым.
Это утверждение очень насмешило инженера Клепку, и он громко фыркнул.
– Я попросила бы вас не фыркать, когда я объясняю, – строго сказала Иголочка. – Вы не лошадь и находитесь не в конюшне. Вот когда пойдете в конюшню, тогда и фыркать будете.
Замечание насчет конюшни насмешило, в свою очередь. Пестренького, и он еле удержался от смеха. Иголочка строго взглянула на него и сказала:
– Так вот… Прошу всех подойти ближе. Здесь перед вами художники, которые создают рисунки для новых тканей и новые фасоны одежды. Прошу всех познакомиться с художницей Ниточкой… Встань, пожалуйста, Ниточка, чтоб тебя всем было видно.
Ниточка встала со стула. Это была маленькая малышка в белом халатике, с бледным лицом и светлыми, как лен, волосами. Она стояла, скромно потупив глазки, отчего ее длинные ресницы казались еще длинней. От смущения она не знала, что делать, и застенчиво теребила в руках кисточку для рисования.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Понравилась сказка? Тогда поделитесь ею с друзьями:
Поставить книжку к себе на полку