Былина: Три поездки Ильи Муромца
Из того ли из города из Мурома,
Из того ли села да Карачаева
Была тут поездка да богатырская.
Выезжает оттуль да добрый молодец,
Старый казак да Илья Муромец,
На своём ли выезжает на добром коне
И во том ли выезжает во кованом седле.
И он ходил-гулял да добрый молодец,
Ото младости гулял да он до старости.
Едет добрый молодец да во чистом поле,
И увидел добрый молодец да Латырь-камешек,
И от камешка лежит три росстани,
И на камешке «том» было подписано:
«В первую дороженьку ехати — убиту быть,
В другую дороженьку ехати — женату быть,
Третюю дороженьку ехати — богату быть».
Стоит старенький да удивляется,
Головой качат, сам выговариват:
«Сколько лет я во чистом поле гулял да езживал,
А ещё такого чуда не нахаживал.
Но на что поеду в ту дороженьку, да где богату быть?
Нету у меня да молодой жены,
И молодой жены да любимой семьи,
Некому держать-тощить да золотой казны,
Некому держать да платья цветного.
И на что мне в ту дороженьку ехать, где женату быть?
Ведь прошла моя теперь вся молодость.
Как молоденьку ведь взять — да то чужа корысть,
А как старую-то взять — дак на печи лежать,
На печи лежать да киселём кормить.
Разве «что» поеду я ведь, добрый молодец,
А й во тую дороженьку, где убиту быть?
А й пожил я ведь, добрый молодец на сем свете,
И походил-погулял ведь добрый молодец во чистом поле».
Нонь поехал добрый молодец в ту дорожку, где убиту быть,
Только видели добра молода ведь сядучи,
Как не видели добра молодца поедучи;
Во чистом поле да курева стоит,
Курева стоит да пыль столбом летит.
С горы на гору добрый молодец поскакивал,
С холмы на холму добрый молодец попрыгивал,
Он ведь реки ты озёра между ног пущал,
Он сини моря ты на окол скакал.
Лишь проехал добрый молодец Корелу проклятую,
Не доехал добрый молодец до Индии до богатоей,
И наехал добрый молодец на грязи на смоленские,
Где стоят ведь сорок тысячей разбойников
И те ли ночные тати-подорожники.
И увидели разбойники да добра молодца,
Старого казака да Илью Муромца.
Закричал разбойнический атаман большой:
«А гой же вы мои братцы-товар ищи
И разудаленькие вы да добры молодцы!
Принимайтесь-ка за добра молодца,
Отбирайте от него да платье цветное,
Отбирайте от него да что ль добра коня»
Видит тут старыи казак да Илья Муромец,
Видит он тут, что да беда пришла,
Да беда пришла да неминуема.
Испроговорит тут добрый молодец да таково слово:
«А гой же вы, сорок тысяч разбойников
И тех ли «вы» татей ночных да подорожников!
Ведь как бить-трепать вам будет стара некого,
Но ведь взять-то будет вам со стара да нечего.
Нет у старого да золотой казны,
Нет у старого да платья цветного,
А и нет у старого да камня драгоценного.
Только есть у старого один ведь добрый конь,
Добрый конь у старого да богатырскиий,
И на добром коне ведь есть у старого седёлышко,
Есть седёлышко да богатырское.
То не для красы, братцы, и не для басы —
Ради крепости да богатырскоей,
И чтобы можно было сидеть да добру молодцу,
Биться-ратиться добру молодцу да во чистом поле.
Но ещё есть у старого на коне уздечка тесмяная,
И во той ли во уздечке да во тесмяноей
Как зашито есть по камешку по яхонту,
То не для красы, братцы, не для басы —
Ради крепости дад богатырскоей.
И где ходит ведь гулят мой добрый конь,
и среди ведь ходит ночи тёмныя,
И видно его да за пятнадцать вёрст да равномерныих;
Но ещё у старого на головушке да шеломчат колпак,
Шеломчат колпак да сорока пудов.
То не для красы, братцы, не для басы —
Ради крепости да богатырскоей».
Скричал-сзычал да громким голосом
Разбойнический да атаман большой:
«Ну что ж вы долго дали старому да выговаривать!
Принимайтесь-ка вы, ребятушки, за дело ратное»
А й тут ведь старому да за беду стало
И за великую досаду показалося.
Снимал тут старый со буйной главы да шеломчат колпак,
И он начал, старенький, тут шеломом помахивать.
Как в сторону махнёт — так тут и улица,
А й в другую отмахнёт — дак переулочек.
А видят тут раразбойники, да что беда пришла,
И как беда пришла и неминуема,
Скричали тут разбойники да зычным голосом:
«Ты оставь-ка, добрый молодец, да хоть на семена».
Он прибил-прирубил всю силу неверную
И не оставил разбойников на семена.
Обращается ко камешку ко Латырю,
и на камешке подпись подписывал, —
И что ли очищена тая дорожка прямоехжая.
И поехал старенький во ту дорожку, где женату быть.
Выезжает старенький да во чисто поле,
Увидал тут старенький палаты белокаменны.
Приезжает тут старенький к палатам белокаменным,
Увидела тут да красна девица,
Сильная поляница удалая,
И выходила встречать да добра молодца:
«И пожалуй-кось ко мне, да добрый молодец!»
И она бьёт челом ему да низко кланяйтся,
И берёт она добра молодца да за белы руки,
За белы руки да за златы перстни
И ведёт ведь добра молодца да во палаты белокаменны;
Посадила добра молодца да за дубовый стол,
Стала добра молодца она угащивать,
Стала у доброго молодца выспрашивать:
«Ты скажи-тко, скажи мне, добрый молодец!
Ты какой земли есть да какой орды,
И ты чьго же отца есть да чьей матери?
Ещё как же тебя именем зовут,
И величают тебя по отчеству?»
А й тут ответ-то держал да добрый молодец:
«И ты почто спрашивашь об том, да красна девица?
А я теперь устал, да добрый молодец,
А я теперь устал да отдохнуть хочу».
Как берёт тут красна девица да добра молодца,
И как берёт его да за белы руки,
За белы руки да за златы перстни,
Как ведёт тут добра молодца
Во тую ли во спальню, богато убрану,
И ложит тут добра молодца на ту кроваточку обманчиву.
Испроговорит тут молодец да таково слово:
«Ай же ты, душечка да красна девица!
Ты сама ложись да на ту кроватку на тесовую».
И как схватил тут добрый молодец да красну девицу,
И бросил на тую на кроваточку;
Как кроваточка-то эта подвернулася,
И улетела красна девица во тот да во глубок погреб.
Закричал тут ведь старый казак да зычным голосом:
«А гой же вы, братцы мои да все товарищи
И разудалые да добры молодцы!
Но имай-хватай, вот и сама идёт».
Отворяет погреба глубокие,
Выпущает двенадцать да добрых молодцев,
И всё сильныих могучих богатырей;
Едину оставил саму да во погребе глубокоем.
Бьют-то челом да низко кланяются
И удалому да добру молодцу
И старому казаку Илье Муромцу
И приезжает старенький ко камешку ко Латырю,
и на камешке-то он подпись подписывал:
«И как очищена эта дорожка прямоезжая».
И направляет добрый молодец да своего коня
И во тую ли дороженьку, да где богату быть.
Во чистом поле наехал на три погреба глубокиих,
И которые насыпаны погреба златом-серебром,
Златом-серебром, каменьем драгоценныим;
И собирал тут добрый молодец всё злато это серебро
И раздавал это злато-серебро по нищей по братии;
И раздал он злато-серебро по сиротам да бесприютныим.
И обращался добрый молодец ко камешку ко Латырю,
и на камешке он подпись подписывал:
«И как очищена эта дорожка прямоезжая».
* * *
Словарь
Латырь-камень, Алатырь — центр координат мира и человека в славянской мифологии. Альфа и Омега. То, из чего всё начинается и куда возвращается. Подробнее…
«И обращался добрый молодец ко камешку ко Латырю» — возвращался, снова оказывался перед выбором
Чисто поле — в славянской мифологии — переходная область между мирами
Росстань — перекрёсток дорог
Росстани — дороги
Тощить — тратить
Корысть — выгода, материальная польза
Нунеку — нынче, сегодня; ноне — сейчас же
Окол («на окол скакать») — кругом, по краю
Старина — былина
Шелом — холм
Поставить книжку к себе на полку