Перстень рыбака
В те годы, когда в Венеции правил дож Градениго, жил там старый рыбак по имени Чекко. Когда-то он был очень сильным, но и теперь еще был достаточно крепким для своего возраста, хотя в последнее время бросил работать и стал жить заботами двух своих сыновей. Он ими страшно гордился и любил их. О, Господи, как он их любил!
Так уж случилось, что пришлось ему одному воспитывать их. Мать мальчиков рано умерла, и на Чекко легли все заботы. Он одевал и кормил их, вечно сидел в гондоле с иголкой и ниткой в руках и что-то чинил и латал. Его совершенно не интересовало, смеются над ним или нет. Чекко сам научил сыновей всему, что им следовало знать. Он вырастил из них настоящих рыбаков, почитающих своего Бога и Святого Марка.
— Помните, — наставлял он их, — что Венеция сама по себе никогда не смогла бы удержаться на поверхности вод. Взгляните на нее! Разве она не построена на волнах? Взгляните на пологие островки вдоль берега, где вода колышет морскую траву. Вам туда и ногой не ступить. Однако же на такой земле стоит город. А разве вы не знаете, что шторм, надвигающийся с севера, может сбросить в море наши храмы и дворцы? Может, вы не знаете? У Венеции столько врагов, что их не одолеть всем крестоносцам мира, вместе взятым? Вот почему вам надлежит непрестанно молиться Святому Марку, ибо это он твердой рукой сжимает те цепи, которые удерживают Венецию над морскою пучиной.
Вечерами, когда лунный свет, заливавший затянутую дымкой Венецию, становился изумрудно-голубым над морем и они медленно плыли по каналу Гранде,[3] а им навстречу попадались гондолы, переполненные певцами, когда дворцы проступали белыми силуэтами и тысячи полосок света ложились на темную воду, Чекко непременно напоминал сыновьям, как следует почитать Святого Марка за дарованную им жизнь и счастье. О Святом Марке он не забывал и днем. Ни тогда, когда они возвращались домой после ловли, скользя на лодке по лагуне, вода в которой то отливала бирюзой, то сверкала золотом. Ни тогда, когда город, представший перед их взором, покачивался на волнах. Ни тогда, когда большие корабли то входили, то выходили из гавани, а Дворец дожей сверкал вдали, как ларец с драгоценностями, в котором хранились все сокровища мира… Чекко всегда напоминал им, что все это — благодеяния Святого Марка и что все это погибнет, если только хоть один венецианец проявит неблагодарность и перестанет поклоняться ему.
Как-то сыновья Чекко отправились на большой лов неподалеку в море к острову Лидо. Их было много; вместе с другими рыбаками они взяли надежный баркас и рассчитывали провести в море несколько дней. Погода стояла прекрасная, и они надеялись на хороший улов.
Ранним утром они отчалили от Риальто — огромного острова, на котором расположена центральная часть города, и чем дальше они отплывали от Венеции, тем чаще выплывали из утреннего тумана острова, которые, словно крепости, охраняют Венецию со стороны моря: слева — Джудека и Сан-Джорджо, а справа — Сан-Микеле, Мурано и Сан-Лаззаро. Один остров следовал за другим по широкому кругу до самого вытянутого в длину острова Лидо, который чуть выдавался вперед в море, как бы образуя застежку всего этого жемчужного ожерелья островов. А за Лидо начиналось безграничное, необъятное море.
Как только они вышли в море, несколько рыбаков пересели в лодку и принялись грести в сторону от баркаса, чтобы поставить сети. По-прежнему стояла хорошая погода, хотя волны были здесь выше, чем в лагуне, защищенной ожерельем островов. Понятно, что об опасности никто не думал. Лодка у них была добротная, к тому же они были привычны к морской стихии.
Вскоре те, кто оставался в баркасе, заметили, что море и небо на севере внезапно почернели. Рыбаки догадались, что с севера идет шторм, и принялись звать товарищей, но те были слишком далеко и не слышали их предупреждение.
Сперва ветер достиг лодки. Когда рыбаки вдруг увидели волны, которые вздымались вокруг, словно стадо лосей, встающее под утро после ночного отдыха в лесной долине, один из них, вскочив на ноги, замахал рукой товарищам, но тотчас свалился в море. Тут же накатил вал, поставивший лодку на корму, и с баркаса было видно, как рыбаков в ней словно ветром сдуло со скамеек и швырнуло в море. В один миг все было кончено. Затем лодка показалась еще раз, но уже килем кверху. Рыбаки в баркасе пытались подойти к месту происшествия, но им так и не удалось преодолеть встречный ветер.
Над морем пронесся страшный шторм, и рыбакам в баркасе пришлось приложить немало трудов, чтобы спастись. Тем не менее они благополучно вернулись домой и рассказали о постигшей их на море беде. Утонули оба сына Чекко и трое других рыбаков.
О Боже! И как только могло случиться такое! В то самое утро Чекко пошел к мосту Риальто, чтобы посмотреть, как идет торговля рыбой. Он расхаживал между рыбными рядами и вел себя как хозяин, которому не нужно работать. Он даже пригласил несколько старых рыбаков с острова Лидо в остерию и поставил им по кружке пива. Рассевшись на одной из лавок, он похвалялся собою и сыновьями. Войдя в раж, он достал даже цехин, полученный им от дожа за то, что Чекко спас тонувшего в канале Гранде ребенка. Он очень любил эту большую золотую монету, всегда носил ее с собою и хвастался ею при всяком удобном случае.
Тут в остерию вошел человек и принялся рассказывать о том, что случилось в море, не заметив Чекко. Едва он начал свой рассказ, как Чекко набросился на него и схватил за горло. Человеку удалось вырваться, а Чекко продолжал вести себя так, будто лишился рассудка.
Прохожие слышали, как он кричал и клял судьбу. В остерию набилось множество людей, и они обступили Чекко со всех сторон, словно перед ними был шут.
Он неистово катался по полу. Он колотил руками по каменному полу, твердя одно и то же:
— Это все Святой Марк, Святой Марк, Святой Марк!
— Ты сошел с ума, — говорили ему люди.
— Я предчувствовал: что-то непременно должно случиться там, в море, — причитал Чекко, — как раз против островов Лидо и Маламокко. Я знал, что это должно случиться. Святой Марк собирался их там погубить. Он затаил на них злобу, я давно боялся этого.
Он продолжал, не слушая слов утешения.
— Как-то ребята посмеялись над ним, когда мы были в море возле острова Лидо. Этого он не забыл. Святой Марк не прощает, когда над ним смеются.
Люди окружили его. Чекко переводил смятенный взгляд с одного лица на другое, будто взывая о помощи.
— Эй, ты, Беппо из Маламокко, — сказал он, протягивая руку здоровенному рыбаку. — Может быть, ты мне не веришь, что это был Святой Марк?
— Не забивай себе голову подобными мыслями, Чекко!
— Нет, ты послушай, как все было, Беппо. Понимаешь, однажды, когда мои мальчики были еще детьми, мы плыли там в море, и, желая скоротать время, я рассказывал им о том, как Святой Марк попал в Венецию. Святой Марк — евангелист, объяснял я им, сперва был захоронен в прекрасном александрийском храме в Египте. Но город захватили мусульмане, и однажды их халиф велел построить для себя роскошный дворец в Александрии, а колонны для его украшения взять из христианских церквей. В ту пору гостили в Александрийском порту двое венецианских купцов, и их десять загруженных кораблей стояли у причала. Войдя в храм, где был похоронен Святой Марк, и услыхав об указе халифа, купцы обратились к опечаленным священникам:
«Бесценные мощи святого в вашем храме — в опасности, их могут осквернить сарацины. Отдайте их нам! Мы будем их почитать, ибо Святой Марк был первым, кто принес слово Христово на наши острова в лагуну, и дож вознаградит вас за это». Священники дали свое согласие, и чтобы христиане не противились, положили в гроб вместо евангелиста останки другого святого. А чтобы и сарацины не узнали о вывозе мощей, их положили на дно огромного ларя, а сверху накрыли копченой грудинкой и свиным салом, которые сарацины на дух не выносят. Так что когда таможенники откинули крышку ларя, они тут же кинулись врассыпную. Купцы же доставили в Венецию в целости и сохранности мощи Святого Марка. Ты ведь сам знаешь, что именно так говорится в легенде.
— Верно, Чекко.
— Слушайте дальше. — Слегка привстав, Чекко заговорил от страха шепотом. — Понимаешь, вот здесь-то и случилось самое ужасное. Когда я сказал, что святой был спрятан под копченой свининой, мальчики прыснули от смеха. Я шикнул на них, чтоб они замолчали, а они захохотали еще громче. Джакомо лежал на животе на носу лодки, а Пьетро сидел на корме, свесив за борт ноги, и оба так хохотали, что слышно было в море за версту.
— Ну, Чекко, детям не грех и посмеяться.
— Может, ты еще не понял, что утонули они сегодня именно там? На том самом месте. Как ты иначе объяснишь, что им пришлось умереть именно там?
Тут все заговорили разом, утешая Чекко. Они сочли, что горе помутило ему разум, что Святой Марк вовсе не такой, чтобы мстить детям. И само собой разумеется, что уж если лодка попадает в шторм, то случается это не в гавани, а в открытом море.
— Никогда мои сыновья худого слова не сказали о Святом Марке. Люди слышали, как они вместе со всеми одинаково рьяно кричали: «Честь и хвала Святому Марку!» И святой покровительствовал им вплоть до сегодняшнего дня. Он ни разу не рассердился на них за все прожитые ими годы.
— Ах, Чекко, опомнись! — уговаривали они его. — Своими речами о Святом Марке ты накличешь на нас беду. Ты стар и мудр, и лучше бы ты не гневал его, настраивая против нас, венецианцев. Что мы без него?
Чекко продолжал сидеть, смятенно глядя на присутствующих.
— Значит, вы мне не верите? — спросил он.
— Ни один умный человек этому не поверит.
Казалось, им удалось успокоить его.
— Попробую и я в это не верить.
Поднявшись, он направился к двери.
— Иначе это было бы страшно жестоко, ведь верно? Уж очень они были красивыми, очень храбрыми. За что же их ненавидеть? Не хочу я в это верить.
Он пошел домой и в переулке возле дверей своего дома столкнулся с соседкой.
— В соборе служат молебен по утопшим, — сказала она Чекко и, испугавшись его вида, убежала прочь.
Чекко сел в лодку и поплыл по узким каналам по направлению к набережной Рива дельи Скиавони, откуда открывался широкий горизонт, и обратил свой взгляд в сторону острова Лидо и моря. Да, ветер и в самом деле был сильный, но не ураган же. Волны на море были невысокие. И вот в такую-то погоду погибли его сыновья. Он не мог этого понять.
Старый рыбак привязал лодку, пересек площади Пьяцетта и Сан-Марко и вошел в собор. Там было много народу, все стояли на коленях, в страхе прося Господа о заступничестве, ибо венецианцы с большим ужасом, нежели другие люди, воспринимают любую трагедию, случившуюся на море. Они ведь не живут за счет доходов от виноградарства или урожаев от посевов с поля, и судьба каждого из них так или иначе связана с морем. Поэтому, как только море наказывало одного из них, все остальные в смятении бросались к Святому Марку, прося его о защите.
Чекко не преклонил колено, а остался стоять. Он вспомнил, как приходил сюда со своими маленькими сыновьями и учил их молиться и во всем уповать на Святого Марка.
«Он помогает нам плавать по морям и океанам, он распахнул перед нами ворота Византии и дал нам во владение острова на востоке, — внушал он детям. — В благодарность венецианцы воздвигли в его честь самый лучший в мире храм, и ни один корабль не возвращается домой из заморского плавания без даров для собора Сан-Марко».
А как все они, втроем, радовались красным мраморным стенам собора и позолоченной мозаике его свода. Чекко говорил им о том, что никогда беда не сможет обрушиться на город, который воздвиг такой храм в честь своего покровителя.
Тут Чекко поспешно упал на колени и начал читать молитву «Отче наш», повторяя ее все снова и снова. Его вновь одолели сомнения, и он хотел развеять их молитвой, чтобы не думать плохо о Святом Марке.
Ведь этим утром и в помине не было никакого шторма. Он все больше убеждался в том, что если святой сам и не был причастен к гибели его сыновей, то он палец о палец не ударил, чтобы помочь им, и позволил погибнуть ни за грош.
Поймав себя на этой мысли, Чекко снова принялся молиться, но сомнения не покидали его.
Подумать только, что у Святого Марка была в соборе сокровищница, ломившаяся от сказочных богатств! Подумать только, что Чекко поклонялся святому всю свою жизнь и редко проходил мимо Пьяцетты, чтобы не зайти в собор и не обратиться с молитвой к святому.
Нет, не случайно именно на том самом месте погибли его сыновья. Какое это все-таки несчастье для венецианцев, что у них не оказалось лучшего заступника, на которого можно было бы уповать. Невозможно даже представить себе: святой, готовый мстить двум детям, покровитель, который не в силах уберечь от сильного ветра.
Чекко поднялся на ноги, расправил плечи, простер руки кверху и устремил взгляд к могиле Святого Марка на верхней галерее собора.
Церковный служитель ходил вокруг с большим подносом из позолоченного серебра с чернью и собирал подаяния для Святого Марка. Служитель переходил от одного прихожанина к другому, пока не подошел к Чекко.
Чекко отпрянул, словно пред ним предстал сам дьявол-искуситель с протянутым подносом. Неужто Святой Марк еще и от него требует подаяния?
Мигом схватил он крупный золотой цехин, который носил в поясе, и бросил на блюдо с такой силой, что все, кто были в церкви, услыхали звон монеты. Молящиеся вздрогнули и повернули голову. Они увидели лицо Чекко, и ужас охватил их. Казалось, будто в него вселились демоны.
Чекко быстро вышел из церкви, и поначалу ему вроде бы стало легче, оттого что он отплатил святому. Чекко обошелся с ним, как с ростовщиком, который хотел взять с него больше положенного.
«На, подавись!» — говорят ему и в лицо швыряют последний золотой, да так, что кровь заливает ростовщику глаза. Но тот не отвечает ударом на удар, а лишь нагибается, чтобы подобрать монету. Так же поступил и Святой Марк.
Он схватил цехин рыбака, хотя перед тем лишил его сыновей. Он принял дар, брошенный ему с ненавистью. Стерпел бы такое человек порядочный? Что за ничтожество этот Святой Марк — трусливый, мстительный!
Но самому Чекко Святой Марк и не думал мстить. Видно, рад был и благодарил за то, что получил монету. Он взял ее, притворившись, что дар преподнесен ему благочестиво.
Стоя на паперти собора, Чекко увидел, как два церковных служителя торопливо прошли мимо него.
— Вода все прибывает и прибывает, вот напасть! — сказал один из них.
— Что случилось? — спросил Чекко.
— Вода в склепе. Она поднялась на фут за последние минуты.
Когда Чекко спустился с лестницы, он заметил небольшую лужицу на площади у нижней ступени. Это была морская вода, долетевшая сюда в виде брызг от самой пристани возле Пьяцетты.
Чекко удивился, что вода в лагуне поднялась так высоко, и поспешил к берегу, где у него оставалась лодка. Все выглядело так же, как и до его ухода, лишь море резко надвинулось на берег. Вода перехлестывала широким потоком целых пять пристаней, хотя сильного ветра не было. На набережной образовались лужи с морской водою, каналы набухли, так что приходилось закрывать дверцы лодочных сараев. Небо, как и море, было сплошь серым.
У Чекко даже в мыслях не было, что может разразиться страшная буря. Ни о чем подобном ему и думать не хотелось. Святой Марк позволил его сыновьям беспричинно погибнуть, ведь, собственно говоря, шторма-то и не было. Но Чекко решил посмотреть, что будет дальше. Он сел возле лодки и стал ждать.
Но тут сплошной облачный покров, затянувший небо, расступился и появились черные, как вражеские галеры, грозовые тучи, из которых на город хлынул дождь с градом.
Чекко почудилось, будто море стало совсем другим, не таким, к какому он привык, будто новое море неслось со стороны острова Лидо. Боже ты мой! То не были белошеие волны-лебеди, которые, разгуливая по морю со склоненными нежными шейками, спешили к берегу. Когда же их немилосердно отбрасывало назад, они снова плыли в своем пенном оперении… Теперь это были мрачные валы, яростно гонявшиеся друг за другом, и горько-соленая накипь на их гребнях перемешивалась с туманом.
Ветер стал таким резким, что чайки не могли, как прежде, парить над морем и кричали, когда ветер разбрасывал их в разные стороны. Вскоре Чекко увидел, как они устремились в открытое море, чтобы ветер не закружил их и не бросил об стены домов. Сотни голубей с площади Сан-Марко взмыли в воздух. От хлопанья их крыльев гул стоял такой, словно налетел новый порыв бури, а сами голуби прятались в выбоинах и нишах на кровле собора.
Понравилась сказка? Тогда поделитесь ею с друзьями:
Поставить книжку к себе на полку