Морозко


Живало-бывало — жил дед да с другой женой. У деда была дочка, и у бабы была дочка.
Все знают, как за мачехой жить: перевернёшься — бита и недовернёшься — бита. А родная дочь что ни сделает — за всё гладят по головке: умница.
Падчерица и скотину поила-кормила, дрова и воду в избу носила, печь топила, избу мела — ещё до свету… Ничем старухе не угодишь — всё не так, всё худо.
Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится — не скоро уймётся. Вот мачеха и придумала падчерицу со свету сжить.
— Вези, вези её, старик, — говорит мужу, — куда хочешь, чтобы мои глаза её не видали! Вези её в лес, на трескучий мороз.
Старик затужил, заплакал, однако делать нечего, бабы не переспоришь. Запряг лошадь:
— Садись, милая дочь, в сани.


Повёз бездомную в лес, свалил в сугроб под большую ель и уехал.
Девушка сидит под елью, дрожит, озноб её пробирает. Вдруг слышит — невдалеке Морозко по ёлкам потрескивает, с ёлки на ёлку поскакивает, пощёлкивает. Очутился на той ели, под которой девица сидит, и сверху её спрашивает:
— Тепло ли тебе, девица?
— Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.
Морозко стал ниже спускаться, сильнее потрескивает, пощёлкивает:
— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
Она чуть дух переводит:
— Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.
Морозко ещё ниже спустился, пуще затрещал, сильнее защёлкал:
— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Тепло ли тебе, лапушка?
Девица окостеневать стала, чуть-чуть языком шевелит:
— Ой, тепло, голубчик Морозушко!
Тут Морозко сжалился над девицей, окутал её теплыми шубами, отогрел пуховыми одеялами.
А мачеха по ней поминки справляет, печёт блины и кричит мужу:
— Ступай, старый хрыч, вези свою дочь хоронить!


Поехал старик в лес, доезжает до того места — под большою елью сидит его дочь, весёлая, румяная, в собольей шубе, вся в золоте, в серебре, а около — короб с богатыми подарками.
Старик обрадовался, положил всё добро в сани, посадил дочь, повёз домой.
А дома старуха печёт блины, а собачка под столом:
— Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут.
Старуха бросит ей блин:
— Не так тявкаешь! Говори: «Старухину дочь замуж берут, а стариковой дочери косточки везут…»
Собака съест блин и опять:
— Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут.
Старуха блины ей кидала и била её, собачка — всё своё…

Вдруг заскрипели ворота, отворилась дверь, в избу идёт падчерица — в злате-серебре, так и сияет. А за ней несут короб высокий, тяжелый. Старуха глянула — и руки врозь…

— Запрягай, старый хрыч, другую лошадь! Вези, вези мою дочь в лес на то же место…
Старик посадил старухину дочь в сани, повёз её в лес на то же место, вывалил в сугроб под высокой елью и уехал.
Старухина дочь сидит, зубами стучит.
А Морозко по лесу потрескивает, с ёлки на ёлку поскакивает, пощёлкивает, на старухину дочь поглядывает:
— Тепло ли тебе, девица?
А она ему:
— Ой, студёно! Не скрипи, не трещи, Морозко…
Морозко стал ниже спускаться, пуще потрескивать, пощёлкивать:
— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
— Ой, руки, ноги отмёрзли! Уйди, Морозко…
Ещё ниже спустился Морозко, сильнее приударил, затрещал, защёлкал:
— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
— Ой, совсем застудил! Сгинь, пропади, проклятый Морозко!


Рассердился Морозко да так хватил, что старухина дочь окостенела.
Чуть свет старуха посылает мужа:
— Запрягай скорее, старый хрыч, поезжай за дочерью, привези её в злате-серебре…
Старик уехал. А собачка под столом:
— Тяв, тяв! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут.
Старуха кинула ей пирог:
— Не так тявкаешь! Скажи: «Старухину дочь в злате-серебре везут…»
А собачка всё своё:
— Тяв, тяв! Старухиной дочери в мешке косточки везут…
Заскрипели ворота, старуха кинулась встречать дочь. Рогожу отвернула, а дочь лежит в санях мёртвая.
Заголосила старуха, да поздно.

КОНЕЦ

Понравилась сказка? Тогда поделитесь ею с друзьями:

FavoriteLoading Поставить книжку к себе на полку

Читайте также сказки: