Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями (полная версия)
Не обращал внимания на ветер и Нильс. Давно прошли те времена, когда он, чуть что, вцеплялся всеми пальцами в перья Мартина. Теперь он как ни в чем не бывало сидел верхом на шее белого гуся, да еще болтал ногами, словно сидел верхом на заборе у себя во дворе.
Но ветер не сдавался. Разозлившись, что никто его не боится, он ринулся на гусей с такой силой, что в один миг разметал их ровный треугольник.
Не удержался на своем крылатом коне и Нильс. Счастье, что он был таким маленьким и легким. Нильс падал, как сухой лист, как клочок бумаги. Его кружило и переворачивало то вверх ногами, то вниз головой. Вот-вот он ударится о землю…
Но земля словно расступилась под ним.
Говорят, ниже земли не упадешь. А Нильс упал. «Где же это я?» — подумал он, вставая на ноги. Кругом было темно, точно ночью. Потом глаза Нильса привыкли к темноте. Он увидел под ногами обнаженные корни деревьев, а над головой — клочок неба. Нильс понял, что свалился в какую-то глубокую яму.
Позади него что-то ворочалось, сопело, пыхтело. Нильс обернулся и увидел какую-то глыбу, поросшую длинным коричневым мохом. Вот она зашевелилась, приподнялась. В темноте сверкнули два огонька… Медведица! Лохматая бурая медведица! Ну, теперь-то ему уж несдобровать! А медведица подняла лапу и словно шутя дотронулась до Нильса.
Чуть дотронулась, — и Нильс уже лежал на земле. Медведица, переваливаясь, обошла вокруг Нильса, обнюхала его, перевернула с боку на бок.
Потом она села на задние лапы и, подцепив Нильса за рубашку, поднесла к самой морде. Она собиралась только получше разглядеть, что за непонятное существо так нежданно-негаданно откуда-то с неба свалилось в берлогу. А Нильс решил — вот сейчас, сию минуту, медведица проглотит его.
Нильс хотел крикнуть, но крик застрял у него в горле. Никогда в жизни ему не было так страшно.
Но медведица осторожно положила Нильса на землю и, повернув голову, позвала кого-то ласковым голосом:
— Мурре! Брумме! Идите сюда! Я тут кое-что нашла для вас.
Из темного угла выкатились два медвежонка. Это были совсем маленькие медвежата.
Они даже на ногах держались еще нетвердо, а шерсть у них была пушистая и мягкая, как у только что родившихся щенят.
— Что, что ты нашла для нас, мурлила? Это вкусно? Это нам на ужин? — заговорили разом Мурре и Брумме.
Медведица мордой подтолкнула несчастного Нильса к своим детенышам.
Мурре подскочил первым. Не долго думая, он схватил Нильса зубами за шиворот и уволок его в угол. Но Брумме тоже не зевал. Он бросился на брата, чтобы отнять у него Нильса. Оба медвежонка принялись тузить друг друга. Они катались, барахтались, кусались, пыхтели и рычали.
А Нильс тем временем выскользнул из-под медвежат и начал карабкаться по стене ямы.
— Смотри, удерет! — закричал Брумме, которому уже изрядно досталось от брата.
Мурре на минуту остановился. Потом отвесил Брумме последнюю пощечину и полез за Нильсом. В два счета он догнал его и, подняв лапу, бросил вниз, словно еловую шишку.
Теперь Нильс угодил прямо в когти Брумме. Правда, ненадолго. Мурре налетел на брата и опять отбил у него Нильса. Брумме, конечно, не стерпел и принялся дубасить Мурре. А Мурре тоже за себя умел постоять — и дал Брумме сдачу.
Нильсу-то было все равно — у Брумме он в лапах или у Мурре. И так, и этак плохо. Лучше всего и от того и от другого поскорее избавиться. И пока братья дрались, Нильс снова полез вверх.
Но каждый раз это кончалось одним и тем же. Мурре и Брумме догоняли его — и все начиналось сначала. Скоро Нильс так устал, что не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой.
«Будь что будет!» — подумал он и лег посреди берлоги.
Медвежата подталкивали его лапами и кричали:
— Беги, беги! А мы будем тебя догонять!
— Не побегу! Шагу больше не сделаю! — сказал Нильс.
Мурре и Брумме очень удивились.
— Мурлила! Мурлила! — закричали они. — Он больше но хочет с нами играть!
— Не хочет играть? — сказала медведица и подошла поближе.
Она посмотрела на Нильса, обнюхала его и сказала:
— Эх, дети, дети! Какая уж тут игра! Вы его совсем замучили. Дайте ему отдохнуть. Да вам и самим пора спать. Уже поздно.
Медведица улеглась. Около нее прикорнули усталые Мурре и Брумме. Нильса они положили между собой.
Нильс старался не шевелиться. Он ждал, чтобы все медвежье семейство заснуло. Вот тогда-то он непременно удерет из берлоги. Хватит с него, наигрался с медвежатами!
Медведица и ее сыновья и в самом деле скоро заснули.
В темной берлоге послышался храп на разные голоса. Медведица храпела громко, раскатисто, точно в горле у нее перекатывались камни. Присвистывая храпел Мурре, причмокивая храпел Брумме.
Они храпели так заразительно, что глаза у Нильса закрылись сами собой и он тоже заснул.
2
Проснулся Нильс оттого, что со стен берлоги посыпались камешки и земля. Кто-то большой и тяжелый спускался в яму.
Нильс просунул голову между лапами Брумме и Мурре. На далеком небе взошла луна.
Лунный свет проник в берлогу. И прямо в пятне лунного света Нильс увидел медведя. Он был огромный. Лапы — толстые, каждая как пень. Глазки маленькие, злые. Из открытой красной пасти торчат два острых белых клыка.
— Здесь пахнет человеком! — заревел медведь.
— Глупости! — проворчала медведица. — Откуда тут взяться человеку? Ложись спать, а то разбудишь детей.
Медведь еще раз потянул носом, покачал лохматой головой и грузно опустился на землю.
Нильс поспешил спрятаться между медвежатами. И надо же такому случиться!
Какая-то шерстинка — не то от шубы Мурре, не то от шубы Брумме — попала ему в нос. Нильс громко чихнул.
Хозяин берлоги вскочил и подбежал к своим детенышам. Один удар могучей лапы — и Мурре полетел вправо. Второй удар — Брумме откатился влево. А посредине остался лежать маленький Нильс Хольгерсон.
— Вот он! Вот он, человек! — зарычал медведь.
— Не трогай его! — крикнула медведица. — Не трогай! Мурре и Брумме так славно с ним играли. Они будут плакать, если ты его проглотишь. Да и какой это человек! В жизни своей не видела, чтобы человек был таким маленьким.
— А почему у него руки и ноги, как у человека? — сказал медведь. — Почему на нем вместо шерсти штаны и рубашка? Ну ладно, подождем до утра. Утром посмотрим, что с ним делать.
И медведь снова улегся. Опять стало тихо в берлоге.
Спали медведь и медведица, спали их детеныши — мохнатые медвежата Брумме и Мурре. Одному только Нильсу было не до сна.
«Вы-то можете ждать до утра, — думал он. — А мне ждать незачем. Если медведь не съест, так медвежата замучают насмерть!»
Медленно и осторожно он выбрался из-под медвежат и, цепляясь за траву и корни, полез вверх. То и дело он останавливался, оглядывался, прислушивался. Но медвежата мирно спали, и пока они видели во сне, как они играют с Нильсом, Нильс выбрался из ямы.
Кругом был густой лес, дерево к дереву, ствол к стволу. Куда идти? Как разыскать стаю? Далеко-то гуси улететь не могли. Нильс знал — ни Мартин, ни Акка его не бросят. Надо только подальше отойти от медвежьей берлоги.
Нильс посмотрел по сторонам. Налево деревья стоят как будто пореже. Может быть, там лес кончается? И Нильс пошел налево.
Он шел быстро, но осторожно — мало ли какие опасности подстерегают в лесу! На всякий случай он далеко обходил корни деревьев — ведь под корнями звери любят устраивать свои норы. А Нильсу вовсе не хотелось из медвежьих лап попасть в лапы куницы или волка.
Но обитатели леса крепко спали в этот глухой ночной час. Было совсем тихо.
Только изредка поскрипывали ветки, словно ежась от ночной сырости, да где-то вверху время от времени раздавался легкий шорох. Верно, это какая-нибудь птица, отсидев во сне лапку, устраивалась поудобнее. Нильс совсем успокоился.
И вдруг он услышал какое-то шуршание и хруст. Так могли шуршать листья под лапами большого зверя. С таким хрустом могли ломаться сухие сучки, когда на них тяжело наступают… Медведь! Медведь проснулся и идет по его следу.
Нильс прижался к стволу ели.
Нет, это не медведь. У медведя не бывает рук и ног. Медведь не ходит в болотных сапогах. Это же человек! Даже двое людей! Они шли по лесной тропинке прямо к тому месту, где притаился Нильс. За плечами у каждого было ружье.
«Охотники! — подумал Нильс с тревогой. — Может, нашу стаю выследили…»
Почти у самой ели охотники остановились.
— Вот тут и устроим засаду, — сказал один. — Я их вчера неподалеку видел.
«Ну да, это они про гусей, — подумал Нильс и похолодел от страха. — Гуси, наверно, искали меня, кружили над лесом, а охотники их приметили…»
В это время охотник опять заговорил:
— У них берлога тут близко. Целое семейство в ней живет — медведь, медведица и двое медвежат.
Нильс так и открыл рот.
«Вот оно что! Они нашли моих медведей! Надо скорее предупредить медведей! Надо им все рассказать!»
На четвереньках, стараясь не высовываться из травы, Нильс отполз от ели, а потом бросился бежать назад, к берлоге.
Теперь он не думал ни о кунице, ни о волках. Он думал только о том, как бы поскорее добраться до медвежьей берлоги. И бежал, бежал со всех ног.
У входа в берлогу он остановился и перевел дух. Потом наклонился. Заглянул в яму. Тихо. Темно.
Тут Нильс вспомнил про сердитого хозяина берлоги. Ведь если бы не медведица, он непременно съел бы Нильса. Ох, до чего же не хочется самому лезть в медвежью пасть!
На одну короткую минуту Нильс помедлил. Убежать? А что будет с веселыми медвежатами Мурре и Брумме? Неужели он позволит, чтобы охотники их убили? И их мурлилу, и даже их отца! Узнала бы Акка Кебнекайсе, что Нильс мог спасти медвежье семейство и струсил, очень бы рассердилась, разговаривать бы с ним не стала. Да и что сделает ему медведь? Сразу не проглотил, так теперь-то подавно и когтем не тронет.
И Нильс решительно стал спускаться в медвежью берлогу.
Медвежата спали, сбившись в клубок. Даже не разберешь, где Мурре, а где Брумме.
Вот медведица. Храпит вовсю. А вот и хозяин берлоги.
Нильс подошел к самому его уху и крикнул:
— Проснись, медведь! Вставай!
Медведь глухо зарычал и вскочил.
— Что? Кто?.. Кто смеет меня будить? А, это ты? Я же говорил, что тебя надо просто-напросто проглотить! И медведь широко раскрыл свою красную пасть. Но Нильс даже не отступил.
— Не спешите так, господин медведь, — храбро заговорил он. — Конечно, проглотить меня вам ничего не стоит. Только я вам не советую. У меня для вас важные новости.
Медведь присел на задние лапы.
— Ну, выкладывай, — проворчал он.
— В лесу охотники засели, — сказал Нильс. — Я слышал, они про медвежью берлогу говорили. Вас, наверное, подстерегают.
— Так, — сказал медведь. — Хорошо, что я тебя не съел. Буди скорее Мурре и Брумме! А жену я сам разбужу. Она со сна еще злее, чем я.
Он с трудом растолкал медведицу и сразу начал командовать:
— Живо собирайся! Досиделись, пока охотники не пришли. Я же давно говорил, что уходить надо. И пещеру присмотрел хорошую подальше в горах. А ты все свое: «Жаль покидать обжитое местечко. Подождем еще. Пусть дети подрастут!» Вот и дождались! Уж не знаю, как теперь ноги унесем.
Нильс и опомниться не успел, как медведь схватил его зубами за рубашку и полез из ямы. Медведица с медвежатами карабкалась за ними.
Это было настоящее бегство!
Кто выдумал, что медведь — неповоротливый? Медведь косолапый — это правда. И ходит он переваливаясь из стороны в сторону — это тоже правда. А неповоротливым его никак не назовешь.
Медведи бежали так быстро, что у Нильса все перед глазами мелькало.
Даже Брумме и Мурре не могли угнаться за своими родителями.
— Мурлила! Мурлила! Мы хотим отдохнуть! Мы все пятки себе отбили!
Пришлось медвежьему семейству сделать передышку. Нильс обрадовался этому еще больше, чем медвежата.
Ему совсем не улыбалось, чтобы медведь затащил его в свою новую берлогу.
— Господин медведь, — сказал он как можно вежливее, — я думаю, что я вам больше не нужен. Не обижайтесь на меня, но я бы хотел вас покинуть. Во что бы то ни стало мне надо найти стаю Акки Кебнекайсе…
— Стаю Акки Кебнекайсе? — удивился медведь. — А зачем тебе стая Акки Кебнекайсе? Постой, постой, я что-то припоминаю. Уж не тот ли ты Нильс, который путешествует с гусями?
— Да, меня зовут Нильсом Хольгерсоном, и я лечу с дикими гусями в Лапландию. Но вчера вечером ветер сбросил меня прямо к вам в берлогу, — ответил Нильс.
— Что же ты раньше не сказал? — заревел медведь. — Слыхал я о тебе, слыхал. Все белки и зайчата, все жаворонки и зяблики о тебе твердят. По всему лесу о тебе молва идет. А я-то тебя чуть не проглотил… Но как же ты найдешь своих гусей? Я бы помог тебе, да сам видишь, надо отвести семейство на новую квартиру. Ну, погоди, сейчас что-нибудь придумаю.
Думал он долго. Потом подошел к дереву и стал его трясти изо всех сил. Толстое дерево так и закачалось под его лапами.
Вверху среди веток зашевелилось что-то черное.
— Карр! Карр! — раздался скрипучий голос. — Кто трясет дерево? Кто мешает мне спать?
— Ага, я так и знал, что кто-нибудь там да ночует. Вот тебе и проводник будет, — сказал Нильсу медведь и, подняв голову, закричал: — Эй, ворон, спускайся пониже!
Мне с тобой поговорить надо.
Ворон слетел на нижнюю ветку и уставился на Нильса. И Нильс во все глаза смотрел на ворона. Это был Фумле-Друмле, атаман шайки с Разбойничьей горы.
С кем с кем, а с Фумле-Друмле Нильсу меньше всего хотелось повстречаться. Он еще хорошо помнил его твердый клюв и острые когти.
— Здор-рово, пр-риятель! — закаркал ворон. — Вот ты где бродишь! А вчера гуси весь вечер-р-р кр-ружили над лесом. Вер-рно, тебя искали.
Нильс обрадовался.
— А сейчас они где? — спросил он.
— Что я им, стор-р-рож? — сказал Фумле-Друмле. — Др-р-рыхнут где-нибудь на болоте. А мне на болоте нечего делать. У меня от сырости кости болят.
— Ладно, хватит болтать! — прикрикнул на ворона медведь. — Помоги Нильсу отыскать стаю. Не то — не будь я медведем — и тебе, и всему твоему вороньему роду плохо придется.
Фумле-Друмле слетел на землю.
— Можешь меня не пугать, — сказал он медведю. — Мы с Нильсом старые друзья-приятели. Ну, как, отправились в путь?
— А ты не потащишь меня к своей шайке? — с опаской спросил Нильс.
— Да я с ней давно рассорился, — ответил ворон. — С того самого дня, как ты гостил на Разбойничьей горе. Они ведь тогда все монетки растащили, мне ни одной не оставили.
— Хочешь, я тебе дам? — спросил Нильс. — Ту самую, что ты подарил.
— Дай, дай, дай! — закричал ворон и закружился над Нильсом.
Нильс вытащил из кармана свою серебряную монетку.
Эту монетку он хотел отдать Деревянному, но Бронзовый ему помешал.
Эта монетка могла бы спасти подводный город, если бы Нильс ее не уронил.
Так пусть она теперь порадует хоть Фумле-Друмле!
А Фумле-Друмле и верно обрадовался.
Он выхватил монетку из рук Нильса и, шумно хлопая крыльями, исчез в густых ветках дерева.
«Удрал», — подумал Нильс.
Но Фумле-Друмле уже стоял перед ним. Монетки в клюве не было. Спрятал, должно быть, в дупле.
— В дор-р-огу! В дор-р-р-огу! — закаркал Фумле-Друмле. Нильс попрощался с медведями и подошел к ворону.
— Только не вздумай нести меня в клюве! Я привык верхом.
— Вер-р-рхом так вер-р-рхом, — каркнул ворон. Нильс уселся на шею Фумле-Друмле, и они полетели.
3
Дикие гуси в самом деле кружили весь вечер над лесом. Они высматривали и звали своего маленького друга, но Нильс не откликался. Только когда совсем стемнело, Акка Кебнекайсе со всей стаей опустилась на землю.
Заночевать гуси решили на краю болота за лесом.
Сколько возни всегда бывало, пока гуси улягутся. И поесть надо, и поговорить хочется.
А сегодня даже самые лучшие водоросли застревали в горле. И не до разговоров было. У всех одно на уме — где-то наш Нильс? Какая беда с ним стряслась?
Акка Кебнекайсе и Мартин заснули позже всех. Старая гусыня подсела к Мартину и, тихонько похлопав его крылом по крылу, сказала:
— Он многому научился за это время. Ничего дурною с ним не должно случиться.
Спи, завтра опять полетим на поиски.
Но искать Нильса не пришлось.
Как только солнце разбудило гусей и они открыли глаза, поднялся такой радостный гогот, что все лягушки в болоте переполошились.
Да и как было гусям не радоваться! Нильс — целый и невредимый — лежал на своем месте, рядом с Мартином, и спал как ни в чем не бывало.
Глава двенадцатая В ПЛЕНУ
1
Путь близился к концу. В последний раз ночевали гуси как бездомные бродяги.
Завтра они уже не будут спать где придется, они построят себе крепкие теплые гнезда и заживут по-семейному.
Первой в стае всегда просыпалась Акка Кебнекайсе. Но в этот день первым проснулся Мартин.
Он постучал клювом по своему крылу, под которым, свернувшись калачиком, спал Нильс, и крикнул:
— Эй ты, лежебока! Вставай!
Нильс вынырнул из-под крыла Мартина и вместе с ним обошел всех гусей.
Мартин легонько подталкивал по очереди каждого гуся, а Нильс кричал:
— Просыпайся! Просыпайся! Пора лететь. В Лапландии выспишься.
Очень уж и Мартину и Нильсу не терпелось поскорее увидеть эту самую Лапландию.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Понравилась сказка? Тогда поделитесь ею с друзьями:
Поставить книжку к себе на полку