Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями (второй вариант)
Он по очереди подходил к каждому гусю и, легонько подталкивая его клювом в бок, говорил:
— Просыпайся! Просыпайся! Пора лететь! В Лапландии отоспишься.
Очень уж ему не терпелось увидеть эту Лапландию. Напоследок он постучал клювом по своему крылу, под которым, свернувшись калачиком, спал Нильс.
— Эй ты, лежебока!— закричал Мартин.— Вставай! Сейчас летим!
Нильс вынырнул из-под крыла Мартина, вскочил к нему на спину — и все двинулись в путь.
Чем ближе они подлетали к Лапландии, тем больше у них было попутчиков. То пронесётся над головой стая говорливых ласточек, то, поблёскивая на солнце яркими крыльями, пролетят мимо морские утки, то догонят длинноногие кулики.
Все окликали их, приветствовали, приглашали к себе на новоселье.
— Как здоровье почтенной Акки Кнебекайзе?— кричали одни.
— Где вы остановитесь? Мы остановимся у Зелёного мыса!— кричали другие.
— Покажите нам мальчика, победившего крыс!— кричали третьи.— Где он? Где он?
Нильс вытаскивал носовой платок и, как флагом, размахивал им над головой.
— Вот я! Вот я!
Ему было очень приятно, что все о нём спрашивают. Он развеселился и даже запел песню:
Гусиная страна,
Ты издали видна!
Привет тебе, Лапландия,
Гусиная страна!
Несёт меня в Лапландию
Домашний белый гусь,
И скоро я в Лапландии
На землю опущусь!
Лаплан-Лаплан-Лапландия,
Ты издали видна!
Да здравствует Лапландия,
Гусиная страна!
Он пел во всё горло, раскачиваясь из стороны в сторону, и болтал ногами. И вдруг один башмачок соскочил у него с ноги и камнем полетел на землю,
— Мартин, Мартин, стой!— закричал Нильс.— У меня башмачок улетел!
— Вот уж это совсем не дело!— заворчал Мартин.— Теперь, пока спустимся да пока разыщем твой башмак, сколько времени даром пройдёт! Ну, да что с тобой поделаешь… Акка Кнебекайзе! Акка Кнебекайзе!— закричал он.
— Что тебе нужно?— спросила гусыня.
— Мы потеряли башмачок,— сказал Мартин,
— Башмачок надо найти,— сказала Акка Кнебекайзе. Только мы вас ждать не будем. Придётся вам догонять нас. А если не сможете догнать, запомните хорошенько: лететь надо прямо на север, никуда не сворачивая. У подножия Серых скал, возле Круглого озера, вы найдёте нас.
— Да мы живо вас догоним! Только вы не очень торопитесь,— сказал Мартин.
Потом он обернулся к Нильсу и скомандовал:
— Ну, теперь держись крепче!
И они полетели вниз.
Долго искать башмачок им не пришлось — он лежал на лесной тропинке, в пяти шагах от того места, где Мартин спустился, и как будто ждал своего хозяина. Но не успел Нильс спрыгнуть с Мартина, как вдруг в лесу послышались человеческие голоса и на тропинку выбежали мальчик и девочка.
— Гляди-ка, Мате! Что это такое?— закричала девочка. Она нагнулась и подняла башмачок Нильса.
— Вот так штука! Самый настоящий башмачок, совсем как у нас с тобой. Только нам он даже на нос не налезет.
— А ну-ка, попробуем.
Мате выхватил у сестры башмачок и стал напяливать его себе на нос.
— Нет, не лезет.
Он повертел башмачок в руках и вдруг громко рассмеялся.
— Послушай-ка, Ооса! А что, если этот башмачок нашему котёнку примерить? Может, ему подойдёт?
— Ну, конечно, подойдёт!— закричала Ооса. — А потом мы ещё три таких сделаем. И будет у нас кот в сапогах. Идём скорее.
И Ооса побежала по тропинке. За Оосой побежал Мате, а за Матсом Мартин с Нильсом
Тропинка вела прямо к домику лесничего. На крыльце, свернувшись клубком, дремал котёнок.
Ооса уселась на корточки и посадила котёнка к себе на колени, а мальчик стал засовывать его лапу в башмачок. Но котёнок не хотел обуваться: он царапался, пищал и так отчаянно отмахивался всеми четырьмя лапами и даже хвостом, что в конце концов выбил башмачок из рук Матса.
Тут как раз подоспел Мартин. Он подцепил башмачок клювом и пустился наутёк. Но было уже поздно, его увидели.
В два прыжка Мате подскочил к Мартину и схватил его за крыло.
— Мама, мама,— закричал он,— наша Марта вернулась!— Да я не Марта! Пустите меня, я Мартин!— кричал несчастный пленник, отбиваясь и крыльями и клювом.
Но никто его не понимал.
— Нет, шалишь, теперь тебе не уйти,— приговаривал Мате и точно клещами сжимал его крыло.— Хватит, нагулялась. Мама! Да мама, иди же скорее!— снова закричал он.
На его крик из дому вышла краснощёкая женщина.
Увидев Мартина, она очень обрадовалась.
— Я так и знала, что Марта вернётся, — говорила она, подбегая к гусю,— Ну что ей одной в лесу делать?.. Ойг да ведь это не Марта — это чей-то чужой гусак!— вскрикнула женщина,— Откуда же он взялся? Тут и деревни поблизости нет. Ну, да всё равно, раз Марта убежала, пусть хоть этот у нас останется.
Она хотела было взять Мартина и отнести в птичник, но не тут-то было! Мартин рвался у неё из рук, бил её крыльями, клевал и щипал до крови.
— Вот дикарь!— сказала хозяйка.— Нет, такого в птичник пускать нельзя. Он у меня всех кур перебьёт. Что же с ним делать? Зарезать, что ли?
Она быстро скинула передник и набросила на Мартина. Как ни бился Мартин, как ни рвался, ничего не помогало — он только ещё больше запутывался в переднике.
Так его, спелёнутого, и понесла хозяйка в дом.
2
Нильс в это время стоял, притаившись за деревом. Он всё видел, всё слышал и от досады готов был заплакать.
Никогда ещё он не жалел так горько, что гном превратил его в какую-то жалкую букашку. Будь он настоящим человеком, пусть бы попробовал кто-нибудь тронуть Мартина! Нильс знал бы, что делать, не пожалел бы кулаков!
А теперь прямо у него на глазах Мартина, его лучшего друга, потащили в кухню, чтобы зарезать и зажарить на обед, а Нильс должен стоять сложа руки и смотреть.
Нет, он спасёт Мартина! Спасёт во что бы то ни стало!
Нильс решительно двинулся к дому.
По дороге он всё-таки поднял башмачок, валявшийся в траве, и надел его на ногу.
Самое трудное было попасть в дом. Крыльцо было высокое, целых семь ступенек!
Точно акробат, подтягивался Нильс на руках со ступеньки на ступеньку, пока не добрался доверху.
Дверь, на его счастье, была открыта, и Нильс незаметно проскользнул на кухню.
У окна на большом столе лежал Мартин. Лапы и крылья у него были связаны так крепко, что он не мог даже шевельнуться.
Возле очага возилась женщина. Засучив рукава, она тёрла мочалкой большой чугунок. Точно такой чугунок был и у матери Нильса — она всегда жарила в нём кур и гусей.
Вымыв чугунок, женщина поставила его сушить, а сама принялась разводить огонь в очаге.
— Опять хворосту не хватит!— проворчала она и, подойдя к окошку, громко крикнула:— Мате, Ооса!
Никто не отозвался.
— Вот бездельники! Целый день бегают без толку, не могут даже хворосту набрать!— И, хлопнув дверью, она вышла во двор.
Это было очень кстати.
— Мартин, ты жив?— спросил Нильс, подбегая к столу.
— Пока что жив,— уныло ответил Мартин.
— Ну, потерпи ещё минуточку, сейчас я тебя освобожу.
Нильс обхватил руками и ногами ножку стола и быстро полез вверх.
— Скорее, Нильс, а то она сейчас вернётся,— торопил его Мартин.
Но Нильса не надо было торопить. Вскочив на стол, он выхватил из кармана свой ножичек и, как пилой, стал перепиливать верёвки.
Ножичек так и мелькал у него в руке. Взад-вперёд! Взад-вперёд! Взад-вперёд!
Вот крылья уже на свободе, Мартин осторожно пошевелил ими.
— Кажется, целы, не поломаны,— сказал он. А Нильс уже пилил верёвки на лапах. Верёвки были новые, жёсткие, а ножичек совсем затупился.
— Скорее, скорее, она идёт!— крикнул вдруг Мартин. — Ой, не успеть!— прошептал Нильс. Ножичек его стал горячим, пальцы онемели, но он всё пилил и пилил. Вот верёвка уже расползается под ножом… Ещё минута — и они свободны.
Тут скрипнула дверь, и в комнату вошла хозяйка с огромной охапкой хворосту.
— Натягивай верёвку!— успел крикнуть Нильс. Мартин изо всех сил дёрнул лапами, и верёвка лопнула.
— Ах, разбойник! Да как же это он ухитрился?— вскрикнула хозяйка.
Она швырнула хворост на пол и подскочила к столу. Но Мартин вывернулся прямо у неё из-под рук. И вот началась погоня.
Мартин — к двери, а хозяйка его ухватом от двери. Мартин — на шкаф, а хозяйка его со шкафа метлой. Мартин— на посудную полку, а хозяйка как прихлопнет его решетом — одни только лапы на свободе остались.
— Фу, совсем загонял!— сказала хозяйка и рукавом отёрла пот со лба.
Потом она сгребла Мартина за лапы и, опрокинув вниз головой, опять потащила к столу.
Одной рукой она придавила его к доске, а другой стала скручивать ему лапы верёвкой.
Но тут что-то острое вонзилось ей в палец. Хозяйка вскрикнула и отдёрнула руку.
И вдруг она увидела, что из-за большой деревянной солонки выглядывает крошечный человечек.
— Ой, что это?— прошептала она и всплеснула руками. Пока она охала и таращила глаза, Мартин не терял времени даром. Он вскочил, отряхнулся и, схватив Нильса за шиворот, вылетел в окно.
— Ну и дела!— сказала хозяйка, когда они скрылись за верхушками деревьев,
Она тяжело вздохнула и стала подбирать хворост, разбросанный по полу.
1
артин с Нильсом летели прямо на север, как им велела Акка Кнебекайзе. Хотя они и одержали победу в сражении с хозяйкой, но победа эта досталась им не легко. Всё-таки хозяйка здорово потрепала Мартина. Крылья у него были помяты, одна лапа распухла; бок, по которому проехалась метла, очень болел. Мартин летел медленно, неровно, совсем как в первый день их путешествия — то будто нырнёт куда-то, то резким толчком взметнётся вверх, то на правый бок завалится, то на левый. Нильс едва держался у него на спине. Его так и бросало из стороны в сторону, словно они опять попали в бурю.
— Знаешь что Мартин,— сказал Нильс,— надо бы тебе передохнуть. Спускайся-ка вниз! Вон, кстати, и полянка хорошая. Пощиплешь свежей травки, наберёшься сил, а там и снова в путь.
Долго уговаривать Мартина не пришлось. Ему и самому приглянулась эта полянка. Да и торопиться теперь было нечего — стаю им всё равно не догнать, а доберутся они до Лапландии на час раньше или на час позже, это уж неважно. И они опустились на поляну.
Каждый занялся своим делом: Мартин щипал свежую молодую траву, а Нильс разыскивал старые орехи.
Он медленно брёл по опушке леса от дерева к дереву, обшаривая каждый клочок земли, как вдруг услышал какой-то шорох и потрескивание.
Рядом в кустарнике кто-то прятался.
Нильс остановился.
Шорох затих.
Нильс стоял не дыша и не двигаясь.
И вот, наконец, крайний куст зашевелился, и среди веток мелькнули белые перья. Кто-то громко загоготал.
— Мартин! Что ты тут делаешь! Зачем ты сюда залез?— удивился Нильс.
Но в ответ ему раздалось только шипенье, и из куста чуть-чуть высунулась гусиная голова. И сразу спряталась.
— Да это вовсе не Мартин!— воскликнул Нильс.— Кто же это может быть? Послушайте,— обратился он к незнакомке,— вы, наверное, та самая гусыня, вместо которой чуть не зарезали моего друга Мартина?
— Ах, вот как, они хотели меня зарезать!.. Хорошо же я сделала, что убежала,— проговорил гусиный голос, и белая голова снова высунулась из куста.
— Значит, вы и есть Марта?— спросил Нильс,— Очень рад познакомиться!— Нильс вежливо поклонился.— Мы только что от ваших хозяев. Едва ноги унесли.
— А сам-то ты кто?— недоверчиво спросила гусыня.— И на человека не похож, и на гуся не похож. Постой-ка, постой! Уж не тот ли ты Нильс, о котором тут в лесу такие чудеса рассказывают?
— Так, значит, и вы слышали обо мне?— смущённо сказал Нильс.— Выходит, мы с вами старые знакомые.
— А Мартина вы знаете? Он здесь, на полянке. Пойдёмте к нему. Он, наверное, очень вам обрадуется. Знаете, он тоже домашний гусь и тоже убежал из дому. Только моя мама ни за что бы его не зарезала…
Мартин и вправду очень обрадовался. Он даже забыл о своих ранах и, увидев гусыню, сразу стал прихорашиваться: пригладил клювом перышки на груди, расправил крылья, крутой дугой выгнул шею.
— Очень, очень рад вас видеть!— сказал Мартин кланяясь,— Вы прекрасно сделали, что убежали от ваших хозяев. Это очень грубые люди. Но всё-таки вам, наверное, страшно жить в лесу одной? Вы так молоды, вас всякий может обидеть.
— Ах, я и сама не знаю, что мне теперь делать, жалобно заговорила гусыня.— У меня нет ни минутки покоя. Нынешней ночью куница чуть не оборвала мне крыло, а вчера муравьи до крови искусали лапы. Но всё равно я ни за что не вернусь домой. Ни за что!— И она горько заплакала,
— Не надо плакать, — сказал Мартин.—Мы с Нильсом что-нибудь придумаем.
— Я уже придумал!— крикнул Нильс.— Она полетит с нами.
— Ну да, конечно же, она полетит с нами,— воскликнул Мартин. Ему очень понравилось предложение Нильса.— Ведь правда, Марта, вы полетите с нами?
— Ах, это было бы очень хорошо,— сказала Марта, но я ведь почти не умею летать. Нас, домашних гусей, никто этому не учит.
— Ничего, вы сами научитесь,— сказал Мартин. Поверьте мне, это не так уж трудно. Надо только твёрдо запомнить, что летать высоко легче, чем летать низко, а летать быстро легче, чем летать медленно. Вот и вся наука. Я-то теперь хорошо это знаю! Ну, а если по правилам не выйдет, можно и без правил — потихонечку, полегонечку, над самым леском. Чуть что, сразу спустимся на землю и отдохнём.
— Что ж, если вы так любезны, я с удовольствием разделю вашу компанию,— сказала гусыня.— Должна вам признаться, что пока я жила тут одна, я немного училась летать. Вот посмотрите.
И Марта побежала, взмахивая на ходу крыльями. Потом вдруг она подпрыгнула и полетела над лужайкой. Летела она не хуже и не лучше, чем Мартин в первый день их путешествия,—то словно нырнёт в яму, то завалится на бок.
Но Мартин похвалил её:
— Прекрасно! Прекрасно! Вы отлично летаете! Нильс, садись скорее!— скомандовал он.
Нильс вскочил к нему на спину, и они тронулись в путь.
2
Марта оказалась очень способной ученицей. Она всё время летела вровень с Мартином, ни чуточки от него не отставая. Зато Мартин никогда ещё не летал так медленно. Он еле шевелил крыльями и каждый час устраивал привал. Им даже пришлось переночевать в лесу. И только к вечеру следующего дня они увидели Серые скалы, возвышавшиеся над Круглым озером.
— Ура!— закричал Нильс.— Прилетели! Вот она твоя Лапландия! Бросай якорь, Мартин.
Они опустились на берег, поросший густым камышом. — Ну что, Мартин? Рад?— говорил Нильс.— Нравится тебе? Смотри, тут и трава не простаяг а лапландская, и камыш лапландский, и вода в озере лапландская!
— Да, да всё прямо замечательно,— говорил Мартин, а сам даже не глядел ни на что.
По правде сказать, его сейчас совсем не интересовало, лапландская тут трава или какая-нибудь другая.
Мартин был чем-то озабочен.
— Послушай, Нильс,— тихонько сказал он,— как же нам быть с Мартой? Акка Кнебекайзе, конечно, хорошая птица, но очень уж строгая. Ведь она может Марту и не принять в стаю.
— Принять-то примет…— сказал Нильс.— Только знаешь что, давай сделаем так: Марту пока здесь оставим и явимся одни. Выберем подходящую минутку и во всём признаемся Акке. А уж потом за Мартой слетаем.
Так они и сделали: спрятали Марту в кустарнике, натаскали ей про запас водорослей, а сами пошли искать свою стаю.
Медленно пробирались они по берегу, заглядывая в заросли молодого ивняка.
Всюду кипела работа — переселенцы устраивались на новых местах. Кто тащил в клюве веточку, кто охапку травы, кто клочок мха. У некоторых гнёзда были уже готовы, и соседи с завистью поглядывали на счастливых новосёлов.
Но всё это были чужие гуси. Никого из своих Нильс и Мартин не повстречали.
— Не знаете ли вы, где остановилась Акка Кнебекайзе?— спрашивали они каждого встречного.
— Как не знать! Она к самым скалам полетела. Устроилась под старым орлиным гнездом,— отвечали им.
Нильс и Мартин пошли дальше.
Наконец они увидели высокую скалу и на ней огромное гнездо.
— Ну, кажется, пришли,— сказал Нильс.
И верно, навстречу им уже бежали и летели знакомые гуси, Они обступили Мартина и Нильса тесным кольцом и радостно загоготали:
— Наконец-то! Прилетели!
— Где это вы пропадали? Акка уже три раза вылетала к вам навстречу.
— Вы что, пешком шли?— кричали им со всех сторон. — Акка Кнебекайзе! Вот они! Акка не торопясь подошла к ним.
— Нашли башмачок?— спросила она.
— Башмачок-то нашли,— весело сказал Нильс и притопнул каблучком.— Пока искали, чуть головы не потеряли. Зато вместе с башмачком мы нашли Мартину жену.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Понравилась сказка? Тогда поделитесь ею с друзьями:
Поставить книжку к себе на полку